Щёки опалило жаром, на глаза от обиды навернулись слёзы. Я всхлипнула:
– Но это же всё внешне! Я думала о тебе…
Глаза Генриха сузились, в голосе зазвучали едкие нотки:
– Ага! Значит, если я буду целовать другую женщину, но думать о тебе, то изменой это считаться не будет?
Я стряхнула его руки с запястий и в отчаянии закричала:
– Да если бы не Забава, я бы и не подумала его целовать!
Брови Генриха практически поползли на лоб:
– А при чём тут русалка?
Я вздрогнула и прижала ладони ко рту. Забава у колодца, Лежик истекает кровью, а я тут отношения выясняю? Ну и подруга! Схватила растерянного инститора за руку и потянула в сторону домика:
– Скорее! Надо спасать Забаву!
Брови Генриха сошлись на переносице, взгляд настороженно скользнул по тёмным могилам. Ни слова не говоря, он побежал рядом со мной… и мы вдвоём врезались в невидимую стену. Я опять ушибла многострадальное колено, да со стоном уселась на землю, Генрих же умудрился устоять. Инститор сосредоточенно потыкал в защиту острием клинка, а я заныла:
– Вот незадача! А я подумала, что моя сила разрушила и эту стену. Но видимо некромаг провёл меня через неё…
Генрих вдруг замер, и я восхищённо покосилась на его напряжённые бицепсы, а инститор медленно развернулся, и взгляд его неприятно царапнул меня.
– Некромаг?! – грозно уточнил он. – Так это был не просто оживший мертвец, а сам некромаг? – Руки его опустились, и меч со скрежетом царапнул мрамор ближайшей плиты: – И как же я сразу не распознал?
Я, опираясь на крест, поднялась и, невольно морщась от боли в колене, полюбопытствовала:
– А его можно распознать? По каким признакам?
Генрих посмотрел на меня так, что я съёжилась:
– А ты молчи, ведьма! Это надо же придумать – целоваться с некромагом! Ты вообще понимаешь, что чудом жива осталась?
Я попыталась улыбнуться, но губы мои задрожали:
– Но ты же меня спас!