Оуэн смотрел на неё. Он молчал, ему не нужно было ничего спрашивать, теперь он знал, что случилось. Он просто ждал, когда она скажет это.
— Но знаете что, Оуэн? Я всю жизнь прожила во лжи. Мои родители всю жизнь прожили во лжи. Они умерли в прошлом году — у мамы был рак, а папа умер ровно две недели спустя от разрыва сердца — они умерли, по-прежнему веря в ложь. Но я не знаю, где они теперь, потому что нет ни рая, ни Бога. Знаете, откуда я это узнала?
Венди налила немного вина из открытой бутылки в бокал и сделала несколько глотков.
— Потому что моя дочь сказала мне, — закончила она.
Оуэну не нужно было спрашивать, что Элисон сказала своей матери. Он знал, что лежит по другую сторону смерти — настоящей смерти, той, которая превращает твоё тело в прах. Там не было ничего, кроме темноты. Там не было длинных тоннелей, освещённых отдалёнными огнями, там не было бесконечных залитых солнечным светом садов, где пели птицы и близкие люди из прошлого ждали твоего прихода, там не было даже ни единого облачка.
Там была только холодная темнота. И страх.
Элисон рассказала об этом своей матери, и у той не было иного выбора, кроме как поверить ей. И та ложь, которая помогала человечеству не сойти с ума, была разоблачена.
Венди не отказалась поговорить о несчастном случае с Элисон, потому что прошлое травмировало её. А будущее повергало её в ужас.
— Так что теперь вы знаете, — сказала она, одарив его неприятной, безрадостной улыбкой.
Надежда была тем, благодаря чему мир до сих пор существовал. Надежда на то, что однажды ты найдёшь кого-то, кого сможешь любить и кому сможешь доверять, надежда на то, что ты никогда не потеряешь этого человека; надежда на то, что твоя любимая команда выиграет кубок в этом году; надежда на то, что ты найдёшь работу своей мечты; надежда на то, что ты найдёшь деньги, чтобы выплатить кредит. Но в первую очередь — надежда на то, что однажды — что бы ты ни говорил себе все эти годы — ты обнаружишь, что жизнь действительно продолжается и после смерти.
— Спасения нет, — сказала Венди Оуэну. — Есть только то, что есть. Не то чтобы я против. Знаете, я в самом деле научилась больше ценить жизнь. Каждый день ценен, его невозможно вернуть.
— Нет ничего плохого в том, чтобы так смотреть на жизнь, — ответил Оуэн. — Проблема с Богом в том, что люди думают, что у них будет ещё один шанс. А его не будет.
Венди отпила немного из своего бокала.
— Если это всё, что мы можем получить, нужно максимально использовать свои возможности? Определённо. Где ваш бокал?
— О, я где-то его оставил.
— Возьмите другой. Пока вы можете, — и она стала наливать вино в другой бокал.
Оуэн надеялся, что она не захочет произнести тост за то, чтобы жить сегодняшним днём, или что-нибудь в таком духе.
Она не сделала этого. Но, когда она отставила бутылку в сторону, её взгляд вновь затуманился.
— Меня расстраивает то, что моя дочь видела, что её ожидает.
— Кажется, она неплохо с этим справляется. Она счастлива.