— Ну и мысли у тебя! — поежился Олег, в красках представив себе описанную собеседницей картину. — Ничего такого он не придумывал — его сейчас больше всего выборы капитана заботят.
— Ну, значит придумает еще. Когда станет капитаном.
— Вот об этом я и хотел с тобой переговорить, — кивнул Светлов. — Выборы состоятся через полчаса. Участвовать должны все…
— Должны?! — девушка рывком повернулась к нему лицом. Глаза у нее были красные, как после бессонной ночи, но совершенно сухие. — Лично я больше никому ничего тут не должна! Хватит с меня! Живите как знаете, казните кого хотите, а я умываю руки!
Она сделала попытку снова уткнуться носом в стену, но Олег удержал ее, схватив за плечо. Инна дернулась, вырываясь, но Светлов не уступил.
— Погоди, — проговорил он. — Я понимаю, что ты чувствуешь, правда! Но ничего непоправимого пока не сделано! Там, внизу, рядом с телом мелкой, на нас всех словно затмение какое-то нашло! Однако теперь многие остыли и задумались. Рыжий, Аня, может, еще кто… Но идти на попятный уже тяжело — чувство такое, будто предаешь память Ксюши. Однако если новый капитан скажет: «Ша, никаких казней!», уверен, в глубине души многие вздохнут с облегчением. Вот только Мамай такого, конечно, никогда не скажет… Вера с Галей попросили меня выставить свою кандидатуру, но не думаю, что у меня есть реальные шансы на избрание. А вот у тебя — были бы! Инна, ты нужна нам! Вернись!
— Нет, — решительно мотнула головой Инна — но хотя бы не сделала при этом новой попытки отвернуться. — Ошибаешься. Я устала — смертельно устала — поэтому и сорвалась. Недавно Галю за подобное упрекала, а сама, оказывается, не намного крепче… По-хорошему, нужно было тогда выскочить из комнаты и запереть вас там всех капитанским кольцом — пока не одумались бы. Неделю назад я бы так и сделала, наверное. Теперь — нет. Что-то треснуло внутри. Еще не сломалось, но, если продолжать давить — вот-вот сломается. И все вокруг это видят — кроме тебя, по-моему. Таких не ставят над собой капитанами. Так что нет у меня шансов. А вот насчет себя ты тоже неправ. У тебя как раз шансы есть. Цену Мамаю ребята знают. Да, он лидер, и все такое, но все мы прекрасно помним, что было на «Ковчеге». Мамай победит, только если ему не будет достойной альтернативы. Я рассчитывала на этого новенького парня, Тимура, но он что-то осторожничает — видимо, не считает себя вправе сходу лезть в командиры. Так что Вера с Галей правы: кроме тебя некому.
— Те, кто проголосует за меня, точно так же проголосуют и за тебя, — не согласился Олег.
— Не все, — вздохнула девушка. — Я дала слабину — лидерам такого не прощают. Со мной покончено — да я и сама отлично понимаю, что не справлюсь.
— Значит, сдаешься? — хмуро поинтересовался Светлов.
— На «слабо» хочешь взять? — хищно прищурилась Иноземцева, как показалось юноше, на миг став прежней железной Инной. Но только на миг. — Да, сдаюсь. Но только за себя. На голос мой можешь рассчитывать.
— На черта мне твой голос?! — не сдержавшись, взорвался Олег. — Что от него толку?! Ты, Галя, Вера, — принялся он загибать пальцы. — Ну, может, Рыжий еще… Четверо! Все! Весь мой электорат!
— Аду не посчитал, — заметила Инна. — С Мамаем ей никак не про пути. И эту свою московскую подругу — Настю… Американке разрешат голосовать?
— Да, — «на автомате» кивнул Светлов.
— Тогда и ее добавь: она, скорее всего, поддержит Настю. За меня, кстати, ни та, ни другая не проголосуют, к гадалке не ходи. Сколько уже получается? Семь? Еще Дима Дроздов…
— О Диме забудь, — покачал головой Олег. — Он теперь только и ждет, когда Мамай даст команду «фас» на турок. Они же с Ксюшей… Ты знаешь?
— Конечно… Но не думала, что там все серьезно.
— Как выясняется — более чем…
— Ну что ж… Все равно уже что-то. У Мамая твердых сторонников примерно столько же. Остальные станут колебаться — глядишь, и выгорит что-нибудь…
— Может быть, все-таки ты выдвинешься? — предпринял последнюю робкую попытку Светлов.