— О нет, мадам. Трамвай устойчив, как гора. Но это может немного замедлить подъем на линию.
Они благодарят проводника, потом поворачиваются и садятся в аэротрамвай. Никто на платформе не замечает, как Сигруд перед этим хватает сумку с инструментами, лежащую возле механиков.
Двери и все внутри, как Сигруд и ожидал, невероятно маленькие. Кофр едва помещается: люди сердятся и ворчат, пока он тащит его по крошечным проходам, свирепо таращатся в ответ на его невнятные «простите» и «извините». Наконец все трое входят в отдельные покои в дальнем конце — Нефритовую каюту, которую выкупила Ивонна.
Нефритовая каюта маленькая, но, учитывая дефицит пространства на борту гондолы, относительно роскошная. Четыре спальных места, деревянные стены, бронзовые крепления, электрическое освещение и — наверное, это самое главное — отдельная уборная, которую он внимательно и задумчиво осматривает.
— Ну что? — спрашивает Тати. — Мы в безопасности?
Сигруд закрывает дверь, кладет на пол украденную сумку с инструментами и подходит к иллюминатору на кормовой стене каюты. Через него видно платформу аэротрамвая и вращение огромных шестерней массивной машины. Сперва он ничего особенного не замечает. А потом…
Лицо сайпурки с золотыми глазами мелькает в толпе.
— Дерьмо, — говорит он.
— Что? Что такое? — спрашивает Ивонна.
Сайпурка стоит неподвижно. Она просто смотрит на гондолу с выражением ярости на лице. Сигруд знает без тени сомнения, что он по меньшей мере полностью испортил ей утро.
— Это… это она? — спрашивает Ивонна.
— Да, — говорит Сигруд.
— И она знает, что мы на борту?
— Да.
— Почему она… почему она ничего не делает?
— Ждет отправления, — угрюмо отвечает Сигруд. — Тогда она будет точно знать, что мы тут в ловушке.
Раздается свисток. Кто-то стучит в дверь, и заглядывает стюард.
— Вам удобно? — спрашивает он. — Мы вот-вот начнем подъем.
— Очень удобно, — говорит Сигруд.
Стюард смотрит на Тати и Ивонну — они побелели от ужаса.