Город чудес

22
18
20
22
24
26
28
30

Сигруд понятия не имеет, как отвечать. Он глядит на эту девушку всего-то пяти с половиной футов ростом с пышной гривой черных волос и таким дерзким ртом, словно с ее языка в любой момент может сорваться едкое замечание.

Но есть что-то странное в ее глазах: они бледные, блеклые, цвета неправильно окрашенного фарфора — не серые, не синие, не зеленые. Сигруду кажется, что ее глаза созданы видеть… нечто иное.

— Ты назвал его по имени? — продолжает девушка. — Назвал вслух?! Да что с тобой такое? Хочешь, чтобы всех убили?

Сигруд поднимает руку, словно школьник на уроке, пытающийся ответить на вопрос.

— Кажется, я должен признаться, — говорит он, поглядывая на толпящихся впереди коров, — что на самом деле не понимаю, что происходит.

— Ха-ха, тоже мне новость! Ты прикончил убийцу? Кхадсе?

— Э-э… да.

— Почему?!

— Потому что он убил Шару Комайд, — говорит Сигруд. — И я не смог это вытерпеть.

Девушка тяжело вздыхает, словно ждала такого ответа, но не хотела его услышать.

— Понятно. Провались оно все пропадом.

— Почему?

— Потому что я, — говорит незнакомка, — искала его по той же причине.

— Что происходит? Кто ты? Где мы?

— То же место. Скотобойня. Незадолго до того как ее перестроили, так что поблизости был дневной свет. Я могу — я попробую! — тебя отсюда вытащить, но…

— Погоди, — перебивает Сигруд. — Постой. Ты хочешь сказать, это… прошлое?

— Что-то очень близкое к нему, да, — говорит девушка. — Достаточно далекое, чтобы дневной свет былого просочился в настоящее. Он наиболее силен там, где простираются тени, и, хотя это делает его могущественным, оно же влечет за собой кое-какие ограничения. Там, где есть свет, его нет.

Сигруд пытается понять. Потом он бледнеет и задает вопрос, который, как он считал, ему не придется задавать ни разу в жизни:

— Ты Божество? — тихо говорит он.

Девушка с сожалением рассмеялась.