Трофим действительно изменился в лице. Ушло выражение упрямого высокомерия, которое свойственно большинству оверов, и парень снова превратился в самого себя.
— А ведь вы правы. Как всегда. Но если я откажу, она же ведь обидится!
Владислав пожал плечами:
— Конечно. И обида её будет громкой и страшной.
— А мне нравится её страстность, — улыбнулся вдруг парень.
— Ох, детишки, — оперся спиной о холодный бок флаера бывший полицейский, — ты сейчас путаешь страстность и истеричность. Когда романтизм схлынет, Ларисочка примется портить тебе кровь, и через пару лет близкого общения твои руки будут трястись, а голова поседеет.
— Неправда, — покачал головой парень, — она просто эмоциональная. И это прекрасно.
Пару секунд Влад, не мигая, смотрел на бывшего практиканта, потом вздохнул и покачал головой:
— Ладно. Ты сейчас глух к доводам разума. Да и не моё это дело. В общем, пусть любовь всей твоей жизни летит с нами. Но из флаера не выходит. Будет сидеть внутри вместе с Мэри. Такой вариант тебя устраивает?
— Полностью, — просиял Горохов и полез наверх.
О бывшей жене Семёна узнать ничего не удалось. Ни о рейтинге, ни о месте жительства, ни о смерти, если она была — ничего. Словно женщина никогда не существовала. Возможно, она сменила имя, но и это по закону должно было отображаться в общей базе. Прошли те времена, когда люди исчезали просто так. Оставался только один вариант, и Владислав решил его проверить.
И не ошибся. Оказалось, в тот самый день, когда Семён развёлся, получил статус совершеннолетнего и погиб, Зоя Игоревна отказалась от гражданства. А значит, ей удалили шунт, отключили чип и стёрли из общей базы, оставив лишь краткую заметку в отделе миграции. Получалось, она покинула общество более пятидесяти лет назад, и найти её теперь было невозможно.
А вот шестеро руководителей испытательного полигона «Бог здесь не живёт» не скрывались.
Двое были мертвы. Один скончался ещё тридцать лет назад, второй в прошлом году.
Третий, точнее, третья, проживала в доме престарелых с психиатрическим уклоном.
Четвёртый сразу после закрытия игры переехал на постоянное место жительства в Чангши и оборвал всякие контакты с русскоязычным городом.
Пятый и шестой жили и здравствовали здесь, в Мегаполисе.
Абсолютно седой мужчина, чьё лицо покрывала густая вязь морщин, словно он никогда не слышал о ботоксе, щурился и гневно вещал:
— Молодой человек, если вам нужен зачёт, выучите как следует, подключитесь к ВУЗу, когда откроют доступ в Виртоград, и загрузитесь в кабинет. Искать преподавателя в реале и отвлекать его от дел, тем более первого января, вопиющая наглость и беспардонность!
— Но я не ваш студент, — попытался вклиниться в гневный монолог Кондратенко.
ebooksa