Тот не отреагировал, лишь сгорбился ещё сильней и преувеличенно внимательно принялся рассматривать пластиковое крыло автокара.
— Ах ты, паскуда, геморрой на глазу, молчишь, да? Ты зачем Ярику и Лысому про короткую дорогу на свалку роботов рассказал? Конкурентов решил расплодить? Думаешь, они тебе спасибо скажут? Думаешь, тоже свои хлебные места покажут? Мозги бы тебе поменять, а не ноги! — она покосилась на приблизившихся полицейских и, даже не пытаясь снизить тон, добавила: — ещё и эти тут ходят, триппер разносят!
— Ясенька, ты что! Тише! Не узнала разве? — всполошился мужчина и униженно заулыбался: — здрассти, господин полицейский. Купить что-нибудь хотели?
— Нет, спасибо, — Кондратенко покачал головой, снял рюкзак со спины и расстегнул молнию. — Я тебе заказ привёз.
— Ой, Владислав Александрович, и правда, не признала! — сменила тон женщина, — кормилец вы наш!
Трофим засмотрелся на криво приколоченную вывеску «Б/у механизмы, ремонт, модификации» и упустил момент, когда наставник и владелец то ли магазина, то ли мастерской отошли чуть в сторонку и принялись о чём-то шептаться.
— А вы его напарник? — Яся продолжала улыбаться и едва не кланялась, что совершенно не вязалось с выражением её глаз — испуганных, затравленных, заполненных той же безнадёгой, что и всё вокруг.
— Нет, я ученик.
— Как же вам повезло! Он святой человек, плохому не научит.
— Пойдём, практикант.
— До свидания, Владислав Александрович!
Женщина всё-таки поклонилась. Почти до земли. Метров через сто полицейские услышали продолжение ссоры:
— Говорила мне мама, не иди замуж за этого интеллигента вшивого, да я не слушала. Лучшие годы на тебя…
Голос затерялся в тумане.
— А разве их бизнес законный? — тихонько спросил Горохов, когда они отошли от «магазина».
Кондратенко насмешливо ответил:
— Конечно, нет. И? Жить как-то надо. Всё равно с ними в большинстве случаев не баллами расплачиваются.
— А чем?
— Продуктами. Сигаретами. Одеждой. Лекарствами. Понимаешь? Я, когда обращаюсь, перегоняю кое-какие суммы со своего счёта на принадлежащий ему. Но это капля в море.
Горохов грустно кивнул.