Ловец бабочек. Мотыльки

22
18
20
22
24
26
28
30

— Ничего страшного… мы бы просто разошлись, но появился мой братец, — она аккуратно скатала чулок. Пригодится. Небось, Порфирий — не князь, кобенится, заставши в постели почти обнаженную красавицу, не станет. — И попросил меня не расставаться…

— И ты послушала?

— Он был настойчив, да и… — Ольгерда прикусила губу, чтобы не сболтнуть лишнего. — Как не помочь родственнику?

— И что твоему родственнику было нужно?

— Ничего особенного… поверь, государственные тайны его интересовали мало. Узнать, берешь ли ты взятки, от кого и сколько… он не хотел верить, что ты не берешь… дело с контрабандой… он, полагаю, с нею подвизается, а ты ввел новые порядки…

Себастьян молчал.

— Он игрок… и деньги ему нужны постоянно, поэтому… иногда у меня занимает, но я вовсе не так богата, чтобы содержать мужчину. У меня и себя-то содержать выходит с трудом… ты не представляешь, во что обходится красота…

Чулками Ольгерда швыряться не стала.

Легла и за край одеяла дернула. Шелка шелками, но старуха, кажется, вовсе не знала о существовании каминов.

Себастьян подвинулся. И одеяло отбирать не стал. Только уточнил:

— Контрабанда, значит?

Ольгерда пожала плечами: каждый выживает, как умеет.

— И что именно твой братец… возит?

— Я не уточняла, но… через него можно достать интересные зелья… скажем, «Лунный свет». Или вот «Очарование». Я не пользовалась, ты не думай…

— А приворотное? Нестандартное?

Ольгерда призадумалась. Приворотными она не пользовалась принципиально. Во-первых, результат непредсказуем. Во-вторых, незаконно. А в-третьих… она и без этой гадости неплохо справлялась.

Раньше.

— Не знаю, — честно сказала она. — Мне без надобности, но могу поинтересоваться…

— Твой родственник случайно не упоминал Белялинских?

Ее что, допрашивают?