Турист

– Из четырех– и пятизвездочных отелей.

– А как ты уладишь дела со своей работой? Возможно, из-за этих событий нам придется долго отсутствовать.

– За свою должность я не опасаюсь: у меня есть способные подчиненные, они справятся. Я надеюсь, когда закончится этот кошмар, работа все еще будет за мной.

Пьетро, перед тем как уйти, забрал с собой запас денег, взятый с базы на Сакка-Физола.

– Сколько там? – спросил Каприольо.

– Тридцать тысяч.

– Помни, что десять тысяч из них мои. Их обещала мне Базиле, когда взяла меня на службу как наемника. – Детектив попытался улыбнуться, но лицо исказила гримаса ужаса. – Я не могу перестать думать о ней, о том кошмаре, что с ней делают, – выдохнул он, сбрасывая с себя тяжесть, которую больше не в силах был нести.

Пьетро отреагировал на эти слова спонтанно – схватил друга за воротник и спросил:

– Ты хочешь, чтобы я сломался?

Нелло понял его и извинился. Оба немного передохнули и вышли из дома как два моряка, отплывающие навстречу неизвестности.

Венеция проснулась под жарким солнцем, которое быстро высушило черепицу крыш. Хорошая погода вернула улыбки на лица. Дождь навевал грусть на торговцев, на хозяев гостиниц и ресторанов, на туристов. Этот город нравился мокрым или закутанным в туман лишь тем, кто, как Пьетро и Нелло, принимали его таким, каков он есть, ничего не требуя взамен.

Два друга дошли до особняка начала восемнадцатого века на улице Лунга-Санта-Катерина, возле Фондамента-Нове. На втором этаже этого дома жила Гудрун по прозвищу Валькирия. На самом деле ее звали Марике. Этой немке, высокой блондинке с широкими плечами и пышной грудью, было тридцать пять лет, родилась она в живописной местности в Нижней Саксонии. По мнению опытного Нелло, она была «образцом классической крупной телом проститутки, которая сводит с ума левантийского мужчину». Слово «левантийский» в городе у лагуны до сих пор сохранило географическое значение, в котором употреблялось несколько столетий назад.

Гудрун приняла их очень радушно, хотя их приход и заставил ее встать с постели. Бывшему комиссару было достаточно бросить беглый взгляд на стены и книжный шкаф, чтобы понять, что здесь живет культурная женщина.

Из хай-фай-аппаратуры звучала изысканная музыка парижской группы Beltuner. Пьетро узнал об этих парижанах, когда нашел компакт-диск с их музыкой в дисководе компьютера автомобиля, хозяин которого был убит. Он тогда прослушал эту музыку, ища в ней бог знает каких объяснений, но преступление не было раскрыто. Он сохранил в архиве своей памяти это дело, но не музыкантов.

Скандал лишил его желания питать душу прекрасным, и теперь он ощущал всю силу этой красоты, но был почти не способен реагировать на нее.

К тому же он чувствовал себя неловко из-за профессии, которой занималась хозяйка дома. Пьетро предпочел бы, чтобы она рассказала ему какую-нибудь маленькую ложь на этот счет. С проститутками ему случалось встречаться, но он никогда не знакомился с ними близко из-за того, что был воспитан в ханжеской семье, где мир делили на тех, кто ходил к проституткам, и тех, кто их жалел.

В квартире было три спальни. «Я работаю вне дома, в отелях», – сразу же объяснила немка, когда заметила недоумение во взгляде бывшего комиссара. Но потом она ради забавы прочла ему целую лекцию о преимуществах работы в гостиницах.

– Не нужно каждый раз менять постельное белье и полотенца, мыть ванну и пол, – объяснила она, взглядом побуждая собеседника поддерживать разговор. – Меньше устаешь, и к тому же меньше расходов.

Когда зазвонил телефон, который Тициана Базиле дала Пьетро, Нелло пришел другу на помощь в своем цветистом и ироничном венецианском стиле. И сделал это сразу же после звонка, хотя вызов вовсе не был желанным.

– Мы должны встретиться, – сказал по телефону итальянец, руководивший оперативной группой.