–
–
Давно стемнело. Шарлотта, сидя за столом у окна, теперь различала мутный свет парижских фонарей. Она снова и снова прокручивала в голове интервью. «Начальник заставил меня сказать, что черный и белый – это цвета будущего. Похоже, я слегка подставилась…»
Погрузившись в свои мысли, она все же услышала затихающее «спасибо, мааааама» – Луиза вскочила из-за стола и убежала. Шарлотта провела пальцем по тарелке, проверила – тарелка пуста, девочка хорошо поела. Как с ней легко, отметила про себя Шарлотта, она инстинктивно приспособилась к своей «особенной» матери. Шарлотте всегда удавались блюда под соусом. И выпечка. Говорящие кухонные весы помогали ей безупречно отмерять количество ингредиентов. И она страшно гордилась тем, что дочке нравилась ее готовка.
Убирая со стола, Шарлотта задумалась о Луизе, которая ушла к себе. Чем она там занимается? Несколько минут спустя, почувствовав идущий откуда-то из-за спины легкий запах стирального порошка, она повернулась навстречу дочке, потянулась к ней и дотронулась до плеча, пальцы нащупали толстый хлопковый трикотаж – да, Луиза сама надела чистую пижаму.
– Все, солнышко, теперь пора спать. Ложись, уже поздно.
– Мама, а у меня вот что есть. – Луиза, стараясь выиграть еще немножко времени, протянула ей рисунок.
– Что это?
– Розовая мышка, которая бежит по розовой траве.
– А разве в песенке мышка была не зеленая?
– Зеленая, но у меня есть только розовый цвет. И потом, розовая мышка красивее.
Вот в чем сила детей, определила для себя Шарлотта. Воображение у них такое, что они могут заново создать у себя в голове идеальный мир.
– А для кого ты нарисовала эту розовую мышку?
– Для дедули, конечно!
– Он очень обрадуется. А теперь – в постель. Завтра в школу!
Артюр валялся на диване перед телевизором. Давил в кулаке пустую банку из-под пива. Он знал, что это шестая за вечер, потому что прикончил упаковку. В новостях объявили, что начинается большой конкурс – надо нарисовать новый французский флаг, чтобы его перестали путать с итальянским, бельгийским, ирландским и так далее.
Артюр разглядывал предложенные эскизы. Многие – видимо, ностальгируя – изобразили более или менее стилизованные королевские лилии. Но его заботило другое. Почти бездумно наблюдая за тем, как Шарлотта старательно раскладывала по местам покупки, он пытался понять, как она могла увидеть его через окно.
Насмотревшись на еду, он ощутил, как голод атакует его живот, который недовольно бурчал в ответ, – он был пуст со вчерашнего дня. Артюр открыл кухонный шкаф: пусто. Всего и нашлось, что пастис-51 на донышке бутылки и маринованный имбирь в круглой прозрачной коробочке – остался от какого-то японского ужина. Он вылил остатки настойки в большой грязный стакан, извлеченный из раковины, заглотил серенький имбирь. Сто два! – усмехнулся он, вспомнив Генсбура, и плеснул немного воды в свой двойной пастис. Подняв стакан в память певца, подверг глубокому анализу свое нынешнее положение. Алкоголик? Ответ положительный! Безработный? Положительный! Намели? Положительный! Неудачник? No comment![11]
ebooksa