– Вы действительно настолько полагаетесь на мои суждения, что моего рапорта вам будет достаточно?
– Ну, есть не только вы. – Секретарь с обожанием глянул на Катю Иванович, которая тактично держалась на несколько метров позади нас, чтобы не слушать наш разговор. – Каждый из вас подаст свой рапорт, и я уверен: с учетом всех точек зрения мы придем к полноценным выводам, исходя из которых сможем продолжить процесс набора сотрудников.
Секретарь еще прибавил шагу и вскоре уже подходил к дому, намного обогнав меня.
– Вот здесь мы вас положим, когда вы умрете.
Секретарь похлопал по крышке морозильной камеры в медпункте, который вполне мог сойти за настоящий полевой госпиталь. Здесь можно было обрабатывать раны, вправлять вывихи, останавливать кровотечения и заклеивать ссадины. С меньшим успехом – лечить психотические стрессовые реакции. Многое из того, что стояло на полках, я знала по кызылкумским поставкам первой медицинской помощи. Даже слишком многое. Аккуратными рядами на полке выстроились разного рода обезболивающие, транквилизаторы и седативные средства. Я оторвала взгляд от полок – нам показывали помещение – и подумала о “медицинском решении”, чуть раньше упомянутом Катей.
Мое внимание снова вернулось к глубокой морозильной камере: секретарь вдруг спрыгнул в нее, вытянулся на дне, сложил руки на груди и стал похож на Носферату.
– …а потом вы просто сделаете вот так!
Секретарь нажал на стене что-то, похожее на змеевик охлаждения. Вероятно, там была скрытая кнопка, потому что в тот же миг в полу камеры у его ног беззвучно открылся люк. С неожиданной для него прыткостью секретарь перевернулся на живот и ногами вперед сполз в отверстие.
– Да, и хорошо бы вы последовали за мной!
Мы с Катей переглянулись.
– Дамы вперед, – сказала я.
Катя с недоумением взглянула на меня, однако послушно полезла вниз. Я последовала за ней.
Оказавшись в следующей комнате, я открыла рот.
– Добро пожаловать на Стратегический уровень, – объявил секретарь.
Удивительное это оказалось место. Таким желтовато-тусклым должен был быть, по моим представлениям, газовый свет прежних времен. Обстановка и техника тоже выглядели старыми, будто на телеграфной станции начала XX века. Темное дерево, блестящая медь, потертая зеленая кожа. Потолок был низковат, как на подводной лодке; я поймала себя на желании пригнуться, хотя этого не требовалось. В сыром воздухе пахло земляным подвалом. Секретарь щелкнул выключателем, и несколько экранов ожили. Черно-белые зернистые изображения представляли все помещения дома – видимо, камеры были установлены прямо под потолком. Я обернулась к секретарю.
– Кажется, вы говорили, что камер нет?
– Эти камеры не связаны ни с какими записывающими устройствами. Они, слава богу, слишком старые и несовместимы с современной техникой. Как я уже говорил, мы не хотим рисковать и что-то записывать. Вы просто будете видеть, что происходит в данный момент. Звука нет, да и картинка, честно сказать, так себе. Камеры по большей части – довесок. Наш опыт говорит, что самые лучшие наблюдения – это наблюдения в режиме настоящего времени.
– То есть – когда подглядываешь через дыру в стене?
– Когда наблюдения ведет профессионал, – с упреком поправил секретарь. – Об электричестве не беспокойтесь. Даже если оно отключится во всем доме – здесь, внизу, установлен генератор.
Он ушел в угол и отвел занавеску. За ней оказалась кухонька. Холодильник, мойка и двухэтажная кровать на пяти квадратных метрах, все такое маленькое, словно для детей. Я подумала о тех, кто бывал здесь до меня. Сутки напролет без солнечного света, вперившись в чужую жизнь. Наблюдение, тишина. Кухонька источала запах одиночества.
ebooksa