Председатель обычно не увязал в самокритике, но сегодня он проклинал себя. Конечный результат операции,
Машина подъехала к большому серому строению-квадрату. Это место когда-то называлось Каролинской больницей, но уже много лет никому в голову не приходило чтить Карла XII и его славных воинов. Тебя могут лишить регалий даже через сотни лет после смерти, думал Председатель, пока автомобиль медленно катил по больничному комплексу. Король, бывший несколько столетий национальным героем, превратился в какого-то отщепенца и врага Союза. Памятник, стоявший в центре города, в Союзном саду, давным-давно демонтировали. Председатель был уже немолод и помнил волнения 1990-х годов: толпы скинхедов славили тогда короля-воина, который всю свою недолгую жизнь провел, шатаясь по Европе с огромным войском и встревая в склоки. Вообще, думал Председатель, руководителю Союза понять такое поведение не так уж сложно. Но если бы его кто-нибудь спросил – он бы, конечно, не стал говорить об этом вслух.
Водитель остановил машину возле пропускного пункта и подождал, пока откроются ворота. Дальше проехали мимо приемного покоя неотложной помощи, направляясь к одному из низких корпусов, который торчал из большого четырехугольного тела, словно крабья клешня. Машина остановилась перед неприметным входом. Все так же ловко двигаясь, телохранитель выскочил, открыл дверь Председателю и тут же встал у него за спиной; они прошли в беззвучно поехавшую дверь, которая крутнулась так быстро и неожиданно, что секция едва не ударила Председателя в лицо.
В вестибюле Председатель некоторое время изучал пейзаж, пока телохранитель ходил к окошку, сообщить об их прибытии. Второй телохранитель, видимо, отогнал машину на парковку неожиданно быстро, потому что присоединился к ним всего через несколько минут. Вскоре появился дежурный, который провел всех троих через несколько дверей. Они шли по светлому коридору с прочерченной на стенах светло-зеленой, как липовый цвет, широкой полосой. Тут и там стояли кресла светлого дерева, с узкими салфетками на столешницах. Здесь не было ничего острого или угловатого, и у Председателя возникло ощущение, что он проплывает по миру, сделанному из масла. Дежурный в очередной раз остановился и постучал в какую-то дверь. Выглянувший на стук человек с седоватой бородой дернулся, увидев перед собой Председателя.
– Приветствую, – сердечно сказал Председатель, – а я тут решил заглянуть, узнать, как наш пациент номер один. Можно войти?
Не дожидаясь приглашения, он решительно шагнул мимо седоватого, телохранители закрыли за ними дверь, и хозяин кабинета остался с Председателем один на один, пытаясь сообразить, как быть и что делать.
– Несколько неожиданно… Но все в порядке. Садитесь, вот стул…
Председатель проигнорировал жест, которым седоватый указал на деревянный стул, и уселся в кресло хозяина; тот остался стоять, не зная, куда себя деть.
– Надеюсь, я не помешал, – начал Председатель, – но я подумал, что пора мне самому нанести визит. Если можно, я бы хотел перемолвиться с нашим номером первым парой слов.
Седоватый замотал головой еще до того, как Председатель договорил.
– Сейчас вряд ли подходящее время. Номер первый под воздействием сильных лекарств и все еще в крайне тяжелом состоянии.
– Физически или психически? – Председатель смотрел на него, сощурившись.
– И то, и другое. Процесс физического выздоровления движется в нужном направлении, но душевного… – Он снова покачал головой. Председатель хлопнул себя по коленям.
– А вот я и поговорю с пациентом – у меня отличные новости! После таких новостей номер первый, я думаю, быстро пойдет на поправку.
– Не знаю, стоит ли…
Врача слова Председателя, похоже, не убедили.
– Конечно, стоит. Пациент у вас уже несколько недель, а ему нельзя даже сообщать хорошие вести. Мне придется подумать, не передать ли случаи, подобные этому, в другое отделение. Вместе с финансированием, разумеется. Но давайте оставим эту печальную тему. Я хочу повидаться с номером первым!
Председатель решительно поднялся со стула и застегнул верхнюю пуговицу пиджака. Седоватый какое-то время как будто боролся с собой, потом коротко кивнул. Он взял связку ключей и постучал в дверь собственного кабинета изнутри. Телохранитель выпустил их. Председатель следом за врачом прошел по коридору. Они остановились у дверей палаты, и седоватый снова постучал, на этот раз осторожнее. Не дождавшись ответа, он повернул ключ в замке и вошел. Палата была почти пустой, если не считать кровати, на которой угадывались под одеялом контуры тела – человек лежал, отвернувшись к стене. На столике в ногах кровати стояло несколько увядших букетов.
Подернутый сединой мягко потряс человека за плечо, потом с облегчением на лице повернулся к Председателю.
– Номер первый спит. Может быть, зайдете в другой день?