Мерценарий

22
18
20
22
24
26
28
30

— В моем положении нет выбора, Уэббли. Точнее, есть, но он небогат — или я нахожу кого-то из ребят «Тацитурнии», с которым могу поговорить по душам, или меня находят завтра где-нибудь в переулке, и вряд ли одним куском. Не упрямься. У тебя должны быть выходы на них, я же знаю. Ты самая опытная гиена в этой части Солнечной Системы. Хоть что-то тебе должно быть известно.

Уэббли вновь достал бутылку, налил в свой стакан и молча выпил. Пистолет он рассеянно засунул за ремень.

— Это опасные люди, — сказал он негромко, — Если ты свяжешься с ними, да еще и с целью поболтать, тебя найдут не одним куском, Куница, тебя будут находить вновь и вновь месяц подряд… Я имел кое с кем из них дело, врать не буду.

— Они действительно так сильны, как о них треплют?

— Что? Черт возьми, это лучше убийцы на этом дрянном булыжнике под названием Пасифе! — Уэббли треснул стаканом об стол так, что тот едва не лопнул, — И да, они действительно так сильны.

Маадэр вздохнул. Старый мерценарий был упрям, даже забросай он его сотнями доводов, это едва ли решило бы исход дела. Но как раз их в его распоряжении и не было, привести хотя бы один взвешенный разумный довод, почему ему нужна «Тацитурния» было затруднительно. Он посмотрел в глаза Уэббли, с удовлетворением заметив, как они на мгновенье дрогнули, точно инстинктивно хотели метнуться прочь, избегая его взгляда. Как будто Уэббли чего-то боялся.

— Мне нужны эти парни, — просто сказал Маадэр, стараясь говорить тихо и монотонно, — Я не могу сказать тебе, зачем. Не могу сказать, почему. Но я должен с ними встретиться. За мою безопасность можешь не волноваться, если она действительно тебя волнует, я не собираюсь встречаться с ними в полночь где-нибудь в глухом аппендиксе Девятого. У меня еще остался инстинкт самосохранения. Нет, я буду разговаривать с ними на своих условиях. И они их примут. Очень захотят принять.

Уэббли задумчиво покрутил в руке пустой стакан.

— Я не понимаю, к чему тебе это и что вообще происходит тут в последние дни, но старое правило Пасифе гласит — если ближний твой решил сложить свою безмозглую голову — не мешай ему. Я дам тебе «Тацитурнию», Маадэр.

Что-то в его словах показалось Маадэру странным. Как звякнувшее фальшивым металлом звено в цепи.

— Постой, — сказал он, пытаясь сосредоточиться, — О чем ты? Что происходит?

Уэббли сам уставился ему в глаза.

— Заканчивай с шань-си, Куница. Эта дрянь растворяет мозг получше средства против засоров в трубах.

— Последние несколько дней я был несколько занят. У меня было не очень много времени, чтоб следить за новостями.

— Поэтому ты не знаешь, о чем трубят все центральные каналы вот уже часов десять кряду?

— Понятия не имею.

Уэббли покачал головой.

— Какая-то скверная штука в Девятом. Похоже на эпидемию. Ухлопала почти три сотни человек за пару часов. Как тебе?

Маадэр ощутил, как в его желудке медленно плавится острый ледяной ком.

— Болезнь?