Расширенная Вселенная

– Я… Да, думаю, слышала! Был такой роман. «Плавание…» «Плавание к первому декабря»[131]. Верно?

– Да, был какой-то роман. Наверное, он. Я не читал. Тогда вы знаете об этом трагическом скандале: бунтовщиков повесили на реях. Я же хотел сказать вот что: думаю, цифры, касающиеся употребления наркотиков на флоте, более-менее верны – не такие высокие, как в армии, конечно; условия тут разные. Но на самом деле флот убивают (если забыть о нехватке людей, годящихся в кадровые офицеры) вышедшие из-под контроля бунт и саботаж… ведь о преступлениях, которые раньше карались повешением на рее, теперь говорят: «Мальчишки есть мальчишки». Во многом это действительно происходит из-за изменений в законодательной структуре, как и отметил генерал. По мне, так лучше пять кораблей, поддерживаемых в образцовом порядке и должном состоянии, с командой должного уровня, чем десять кораблей, на которых не хватает людей, а тех, что есть, и вовсе не следовало брать на службу. Глупый и мрачный моряк хуже, чем ничего.

– Книга Судей, глава седьмая, – сказала президент.

Вид у адмирала сделался озадаченный, но командующий морской пехотой вдруг воскликнул:

– Войско Гедеона!

– Именно. Полагаю, мы в первую очередь пытаемся выполнить норму по количеству человек, вместо того чтобы ставить во главу угла качество. Уверена, не все так просто, но, по-видимому, это часть проблемы. Генерал, в ВВС ситуация отличается?

– Нет, мэм. Думаю, флот и морская пехота все сказали за меня. И армия… хотя проблемы Смита отличаются от наших. Наша самая большая проблема – удержать подготовленных людей… мы многому их обучаем, особенно в области пилотирования и электроники, а за эти навыки очень хорошо платят на гражданке. Но я еще кое-что добавлю. В вашем списке наркотиков нет марихуаны. Вполне возможно, травка и правда немногим хуже спиртного. Но ни спиртное, ни травку нельзя употреблять, если водишь летательный аппарат. Или вообще имеешь дело с самолетом. С теми, кто курит травку, труднее справиться. Порцию марихуаны припрятать проще, чем бутылку, а обкуренного труднее распознать, чем пьяного. И гораздо труднее что-либо доказать. Буду рад предложениям.

– Вероятно, как и все мы. Хотя, полагаю, ключевые моменты мы обозначили. Качество важнее количества. Господа, давайте каждый самостоятельно поразмышляет обо всем этом дней десять и постарается сформулировать основные проблемы… потом мы снова встретимся и обменяемся идеями. В письменной форме. Пишите как есть, как вы это видите, не бойтесь ранить чьи-либо чувства, не обращайте внимания на священных коров. Адмирал, с вашей точки зрения, система военной юриспруденции работает не так, как следует? Проанализируйте все, пожалуйста, и подготовьте конкретные рекомендации. Если вы и правда считаете, что пора снова килевать и вешать на рее, так и напишите.

– Я так не считаю, мэм. Но мне действительно кажется, что текущие уложения подходят скорее для лагеря скаутов, нежели для вооруженных сил. Наказание должно быть быстрым и неотвратимым, нечего нянчиться с бунтовщиками. Нам нужен новый устав.

– Поработайте над этим. Думаю, у вас есть консультанты-юристы. Господин министр обороны, я не собиралась сегодня единолично захватывать трибуну. Перед тем как мы закроем совещание, я бы хотела услышать ваше мнение о проблемах, связанных с дисциплиной. И комментарии о предоставленных мною цифрах – по всем родам войск. И не только о них. Пожалуйста, выскажитесь по любому интересующему вас вопросу. Думаю, дисциплина в вооруженных силах действительно представляет собой серьезную проблему… и самую сложную.

– Дисциплина не входит в обязанности министра обороны.

– Да? А что же входит в ваши обязанности?

– Управление моим ведомством. Дисциплиной должны заниматься эти господа. Не я. И уж конечно же не вы. Вы лезете совершенно не в свое дело.

– Вы кое о чем забываете, сэр. Президент непосредственно входит в командный состав ВС, причем занимает там главенствующее положение и не может снимать с себя ответственность ни за какие аспекты командования. А вот министр обороны не входит – он выполняет обязанности исполнительного секретаря при президенте. Но раз уж вы расцениваете свою должность всего лишь как управленческую, а моральный дух и дисциплина вас совершенно не волнуют, не буду настаивать. У меня есть ваше подписанное прошение об отставке, оставшееся еще от моего предшественника. Я его принимаю. Сейчас же.

Бывший министр расхохотался, откинувшись в кресле:

– Типично для женщины! Погладили против шерстки, и вот она уже рвет и мечет. Ничего, коротышка, я и не собирался задерживаться так долго. Готов был уйти после смерти шефа. Но Чарли попросил подождать чуток, присмотреть за тобой. Мне известно, как ты с ним обошлась в тот трагический день – встала у него на пути, а он ведь имел на это место право. Ты всегда была всего-навсего красивой мордашкой для предвыборной кампании. Неужели тебе никто не говорил?

– Можете идти. Вы свободны.

– Да уж пойду. У меня пресс-конференция через десять минут. Но вот еще что: ты сказала, мол, Джо не понравилось выслушивать твои приказы, потому что у тебя нет военного опыта. Чушь собачья. Любой высокопоставленный вояка привык выслушивать приказы от гражданских. Но ни один настоящий мужчина не станет подчиняться ниггеру, да еще и девке.

Начальник корпуса морских пехотинцев вскочил так стремительно, что опрокинулось кресло, сдернул бывшего секретаря с места и заломил ему руки за спину. Он успел сделать это первым лишь потому, что сидел ближе всех.

– На колени, свинья! Проси прощения! Ты с президентом Соединенных Штатов разговариваешь! – В голосе генерала отчетливо слышался южный акцент, насыщенный, как густая похлебка гамбо[132], который он обычно тщательно скрывал.