Четверо

Пока Хромов набивал всем этим увесистые пакеты, в духовке запекались бараньи рёбрышки.

Таня занималась более ответственными делами – сидя на кухне и закинув ноги на стол, она курила и составляла маршрут поездки на смартфоне. Она пыталась придумать, как избежать пробок.

Хромов доверял ей. Она отлично водила машину, лучше всех мужчин, которых он знал.

На пороге появилась заспанная Яна в футболке с логотипом «Антихайпа».

– Пап, – сказала вдруг она. – А ты в курсе, что мы едем заниматься хюгге?

Хромов замер над пакетом.

– Чем? – переспросил он.

– Хюгге! – повторила Яна. – Это датское слово. Это когда ты уезжаешь в деревню и делаешь себе всякий уют со свечками, какао и шоколадками. Я книгу прочитала.

Хромов машинально открыл было рот, но Таня перебила его:

– У меня тоже есть неприличная рифма к этому слову, давай не будем.

– Я не это хотел сказать, – оправдался Хромов. – Я о том, что надо не забыть положить шоколадки. А это хюгге… Звучит как-то по-гейски. То есть для того, что мы делаем на выходных, придумали специальное слово?

– Они говорят, что живут так месяцами, это целый стиль жизни, – улыбнулась Яна.

– Наверное, нигде не работают, – ухмыльнулся Хромов.

Зазвонил телефон.

Хромов раздражённо положил на стол хлеб, который хотел упаковать, и пошёл в коридор. Телефон лежал в кармане его куртки.

Неизвестный городской номер.

– К чёрту, – сказал вслух Хромов, сбросил вызов и положил телефон в карман халата.

Когда он вернулся на кухню, телефон снова зазвонил.

Тот же номер.

Опять сбросил.