Четверо

Пустынники, дикие безграмотные кочевники, жалкие белые черви, хватило же им ума поднять в воздух этот проржавевший хлам, пригнать к городу сотни боевых самоходов, лязгающих ржавыми шарнирами, продырявить стены из пушек, которым было более полувека, – а ещё их танки, тысячи танков, собранных прямо в шатрах посреди пустыни из откопанных фрагментов, которые остались от прошлой войны, – как, как у них это получилось?

Где армия и почему никто не стреляет по кораблям?

Я знаю, если статуя Бога Трёх Солнц упадёт – это будет конец».

Дочитав пост до конца, Хромов понял, что чайник давно вскипел. Нехотя встал, налил в кружку кипятка, размешал ложечкой – он постоянно забывал, что ложечка слишком быстро нагревается, и снова обжёгся, размешивая кофе. Теперь надо подождать, когда кофе остынет. Он не мог представить, где берутся все эти люди, которые могут пить кипяток. Может, они тоже инопланетяне?

Надо написать жене, что проснулся. А, чёрт с ним, потом. Очень лень.

Хотя нет. Он достал телефон, открыл «Телеграм» и отписался: «Всё ок, проснулся, работаю».

Надо снова перечитать дело трудного пациента. Он залез в папку, перебрал несколько бумаг, остановился на нужной: да, вот оно.

Поплавский Эдуард Максимович, 1989 года рождения, родился в городе Ленинграде, учился в школе, потом техникум, потом филфак СПбГУ… Работал журналистом, но уже полтора года безработный, проживает по месту прописки с родителями.

Парафренный синдром. Фантастически-иллюзорный онейроидный синдром. Слуховые галлюцинации. Вспышки эйфории. Подозрение на параноидную шизофрению.

«Как здорово здесь было, когда ещё не было всего этого! В нашем подвале хранилось много воздушного вина, мы вдыхали его и танцевали во дворе, где в золотом фонтане плавали прозрачные рыбы… А однажды мы поехали к морю на новом поезде, самом быстром во всей Империи! Всего сорок минут – и мы уже на берегу, и тогда как раз был закат сразу трёх солнц, небо переливалось всеми цветами – это так красиво!

Мой отец говорит, что из города надо уходить. Пустынники ещё не добрались до Города Единства, это в четырёх часах отсюда на запад. Мы оседлаем механических пауков и уйдём отсюда в ближайшее время.

Всё рушится. Всё, что было построено в Империи за тысячу лет. Огромные заводы, на которых собирали механических пауков, фабрики по производству цветного аэрогеля, алмазные шахты, виноградники – всё в прах, всё в пыль, всё в труху. Железная дорога, ведущая из Города во все уголки Империи, разбита и переломана, рухнули железные арки над реками, и длинные серебристые паровозы с куполами из зелёного стекла падают под откос.

Всё в пыль, всё в прах. Весь мир – в труху».

Интересный персонаж, думал Хромов. И трудный пациент. Этот – точно будет трудным. Он чувствовал. И именно поэтому не хотел с ним связываться. Но, чёрт возьми, это должно быть интересно.

В конце концов, эту работу он выбрал именно ради интереса.

Он сделал пару глотков немного остывшего кофе, подошёл с кружкой к окну, достал из кармана помятую пачку сигарет, щёлкнул зажигалкой и впервые за день закурил, стараясь выдыхать дым ровно в форточку.

Персонал знал, что он курит в своём кабинете, но всем было наплевать. И правильно, думал он, ни одна сволочь не запретит ему здесь курить.

Окно выходило прямо на улицу Бехтерева, где снова стояли в пробке машины. Откуда здесь пробки в десять утра? А, да. Новый год.

В конце декабря пробок всегда больше, чем обычно: люди начинают закупаться подарками и всякой едой к новогоднему столу. И они почему-то уверены, что лучший способ сделать это – покататься на машине через весь город в какой-нибудь чёртов «Ашан». Умники.

Надо купить подарки жене и дочери, точно. Только надо понять какие. И, наверное, уже продаются ёлки…