– Зачем он сюда идет? – спросила Верити.
Я закрылась от «Курсии», как только мы с тобой встретились, так что он отправил людей установить камеры. Теперь Гэвин получает только твою часть наших разговоров из квартиры, да и ту я исправляю, о чем он вряд ли догадывается. Под предлогом обещанных тебе объяснений он попытается вытянуть у тебя что-нибудь про меня.
Появились окошки. Гэвин шел мимо «3,7» в сторону «Волков». В одном было лицо крупным планом – видимо, дрон незаметно пролетел у Гэвина под носом. Верити впервые видела его без улыбки. Возможно, это и есть лицо Гэвина в естественном состоянии.
– Когда ты от них закрылась, почему они сразу не пришли и не забрали свое оборудование? – спросила Верити.
Поскольку им надо видеть, что я могу. Они просто не хотят, чтобы я делала этого слишком много.
Окошки закрылись.
– Ухожу, не буду отсвечивать. – Джо-Эдди допил остатки кофе, встал, поставил тарелку и чашку на поднос и понес их к тележке с грязной посудой.
Верити принялась за мак-волк.
Когда вошел Гэвин, она уже почти доела.
Он улыбнулся из-под черной панамы. На нем был другой вариант тульпагениксовской оправы, поддельная черепаховая с поддельным золотым ободком, почти что из образа сексуальной библиотекарши.
Привет, Гэвин.
– Юнис. – Он заулыбался еще шире. – Верити.
Он видит только то, что я пишу ему.
– Кофе? – спросила Верити. – Я еще пью свой.
– Да, спасибо, – ответил Гэвин и пошел к кассе.
Не вижу в их переговорах и переписке никаких намеков, что нас подозревают, но это само по себе наводит на мысль, что подозрения такие есть. Может, они прямо сейчас передают под столом записки, поскольку не знают, что именно я могу подслушать или подглядеть.
– О’кей, – еле слышно проговорила Верити, глядя на спину Гэвина перед стойкой.
Открылись видео-окошки, трансляция с дронов на Валенсия-стрит. Курсор метался между отдельными прохожими. Лица все сплошь незнакомые.
У него там такая команда, что хватит для похищения, но, думаю, он просто разнюхивает обстановку.
Гэвин принес чашку кофе, сел на место Джо-Эдди и снял панаму.