Пассажиры

Отхлебнув воды из бутылки, Либби осторожно двинулась вниз по залитой светом лестнице к набережной канала. Щелкнула на приложении в своем телефоне, подключенном к семи камерам внутри и снаружи дома, установленным по настоянию отца. Вскоре после увоза у ворот ее охраняемого коттеджного поселка окопались папарацци, прячась в припаркованных машинах с затемненными стеклами и в комнатах, снятых у горстки не слишком щепетильных соседей. В каждом случае Либби отказывалась разговаривать с журналюгами и поддаваться на гнусные оскорбления, которыми ее осыпали в попытке спровоцировать. В конце концов она стала выходить из дома в одинаковой одежде, когда узнала, что СМИ не заинтересованы в публикации снимков знаменитостей, носящих одни и те же вещи изо дня в день. Для читателей это как вчерашние новости. И папарацци мало-помалу оставили ее в покое.

Ее часы завибрировали. Мама оставила видеосообщение, и Либби нажала на кнопку воспроизведения. «Привет, Либс, ты по-прежнему не против, если мы нагрянем на выходные?»

Записав ответное сообщение, Либби тут же отправила его. «Конечно, – сказала она. – Сообщите, на какой поезд сядете, и я вас встречу. Люблю. Целую».

Мимо под интенсивно-белыми уличными фонарями пронеслись двое велосипедистов, и Либби вдруг припомнилось, что другим последствием захвата стало ее воссоединение с родителями, которых она почти вычеркнула из своей жизни. Когда репортеры принялись осаждать ее дом, они настояли, чтобы она пожила у них в Нортгемптоне. И хотя изрядную часть последнего десятилетия Либби чуралась родного дома из-за воспоминаний, связанных со смертью брата, она была слишком истерзанна и обессиленна, чтобы протестовать.

Годами Либби не могла понять, почему родители не продали дом, где оборвал свою жизнь их старший ребенок. Ее бесило, что все в спальне Никки осталось в полной неприкосновенности, вплоть до постели, на которой он спал в последний раз. Будто они ожидают его возвращения после школьной экскурсии.

И лишь встретившись со своими страхами лицом к лицу, проведя время под их кровом, она поняла, что своим бегством отказывала себе в возможности прощения. В его смерти Либби винила себя – это с ней он проводил времени больше всех; с ней он говорил с беспредельной честностью о своем безмерном отчаянии. И именно она так хотела верить, что брат настолько совладал со своей депрессией, что готов вернуться домой после последней госпитализации. Он умер во время ее вахты – значит, ее вина.

Теперь же Либби постигла, что контролировала поступки Никки ничуть не больше, чем действия Хакера. Его комната оставалась нетронутой не потому, что родители не примирились с его смертью. Как раз наоборот. Приняв его решение, они нашли разрешение от бремени, оставшееся для Либби недоступным. К моменту, когда в конце концов покинула родительский кров и вернулась в Бирмингем, она уже окончательно восстановила связь с родителями и утраченным братом.

Либби и опомниться не успела, как добралась до своего охраняемого поселка и подставила голову под биометрический сканер распознавания лиц, и тот, опознав ее, открыл калитку. Она и сама не знала, из-за чего улыбается – из-за алкоголя или разговора с Нией. Да и какая разница, если оптимизм ее переполняет. Вряд ли ее жизнь хоть когда-нибудь станет такой же, как до жюри, но она мало-помалу сживается с тем, что это не так уж и плохо…

Расстегнув молнию сумочки, чтобы нашарить ключ-брелок от входной двери, Либби вдруг нащупала внутри гладкий плоский предмет. Извлекла – электронный планшет. Уставилась на него, недоумевая, как он мог оказаться в ее собственности. Свой она не брала, а Ния свой всегда держит в розовом футляре, изукрашенном стразиками… Неужто она по рассеянности взяла эту приблуду в поездном баре, приняв за собственную?

Либби закрыла и заперла за собой переднюю дверь. Свет автоматически включился, и она направилась в кухню-столовую. Бросила взгляд в угол комнаты, где раньше стояла клетка домашних кроликов Майкла и Джексона. Когда ее медийная карьера поперла в гору, она начала проводить слишком много времени вдали от дома, чтобы держать их. Соседская девчушка, которой Либби предложила питомцев, сказала, что та может навещать их, когда захочется.

Налив себе кружку кофе, Либби села за стол и нащупала кнопку включения. Планшет моментально ожил, не потребовав никаких проверок для допуска вроде сканирования сетчатки или лица. На рабочем столе не было никаких приложений или сохраненных страниц. Там была всего одна пиктограммка – символ видеоклипа.

Либби задержала палец над ней, рассуждая, не нарушит ли неприкосновенность частной жизни владельца, нажав на воспроизведение. Любопытство победило, и после единственного прикосновения иконка видео выросла в размерах вчетверо. Кадр заполнило мужское лицо. В нем было что-то знакомое, вот только Либби никак не могла сообразить, что именно. Он щеголял густой темно-каштановой бородой, очками в черной оправе и лыжной шапочкой на голове. А потом она узнала в нем растрепанного мужика, столкнувшегося с ней в поезде сегодня вечером.

– Либби, – начал он. От этого голоса у нее мурашки побежали по коже.

Джуд Харрисон.

– Извини, что обращаюсь к тебе подобным образом, – продолжал он. – Но мне нужно было найти способ достучаться до тебя, а просто заявиться на твой порог я по ходу не могу. Во-первых, мне нужно, чтобы ты знала: не все сказанное мной при личной встрече год назад или пока ты участвовала в расследовании, было ложью. Случившееся в тот день не такое черно-белое, как кажется. И мне хотелось бы получить возможность сказать тебе правду, потому что ты ее заслуживаешь. Но я не стану объяснять ее сейчас или по видеозвонку. Я хочу сделать это лично. Я в городе, Либби. Я в Бирмингеме, и мне надо увидеть тебя сегодня вечером.

Глава 63

Либби выронила планшет, будто тот жег ей руки. Потом с недоумением воззрилась на него, пытаясь уложить в голове только что увиденное и услышанное.

Джуд Харрисон вернулся. И хочет видеть ее снова.

Шок прошел, и на смену ему в душе всколыхнулся гнев. Ей хотелось запустить планшетом в стену так, чтобы тот разлетелся вдребезги, а затем навсегда позабыть, как он появился у нее. Но рассчитывать на это не приходится. Она не сможет выбросить из головы или проигнорировать тот факт, что Джуд выглянул из укрытия, чтобы связаться с ней.

Надо позвонить в полицию. Трясущимися руками Либби взялась за телефон и попросила виртуального помощника найти электронную визитку, сохраненную вместе с контактами главного инспектора, руководящего одним из множества следствий по делу об исчезновении Джуда. Они несколько раз встречались, чтобы обсудить ее первую встречу с Джудом. Потом вместе просматривали и прослушивали записи разговоров в следственной комнате, пытаясь выудить и собрать воедино подсказки, которые могли бы помочь установить его личность.