Комиссар взмахнул рукой. Мощный удар в челюсть избавил Шимона от трёх зубов, а другой удар — опрокинул навзничь на ковёр и лишил сознания.
В это время в соседней комнате послышались выстрелы.
Когда Майнер ворвался туда — Новак показал на открытое окно. На постели в бальном платье, отороченном мехом, сидела перепуганная рыжая девица.
— У него был браунинг, он прикрылся ею, а потом в окно… Я стрелял, но не попал, — объяснял Новак.
В это время инспектор Коваржик шёл по ночным улицам за шатающимся субтильным человеком. Когда тот сел на лавку и бессильно склонился набок инспектор подхватил его.
Войтех со всего духу мчался по улицам, но внезапная мысль заставила его остановиться. Тяжело дыша он стал хлопать себя по карманам, а потом грязно выругался. Его кошель, доверху наполненный кронами, остался в комнате, из которой он сбежал через окно.
Оглядевшись, он пошёл наугад, размышляя. Денег ему было жалко.
Нет, надо вернуться, думал он. Полиция наверняка уже оставила притон, удовлетворившись пойманным (или убитым) Шимоном. Значит можно пойти и вытрясти из этой Лили свои денежки. И он это сделает!
Войтех побрёл назад, тяжело дыша и осматриваясь вокруг.
На Кармелитской тоже было тихо.
Войтех уже был близок к цели, как впереди замаячила фигура. Она будто соткалась из ночной темноты.
Это было старуха — грязная, оборванная. Покачиваясь, она, казалось, медленно плыла по воздуху, не касаясь земли.
И тут Войтеха пронзил страх. Язык старухи — большой, опухший, красно — синий с белой каймой свисал из безобразного рта. В середине языка зияла отвратительная дыра.
— Не желаешь ли развлечься, дорогой? — прохрипела старуха, с всхлипом втягивая длинный язык и подходя настолько близко, что Войтеха обдало холодом. — Недорого возьму.
Охваченный неприятным чувством Войтех собирался отпихнуть от себя назойливую старую даму, но руки его вошли внутрь тела старухи, а когда он их отдёрнул — они были в чём-то влажном, как туман, и вонючем.
— Ты кто? — задал он вопрос, глядя на собственные руки, затаив дыхание.
Та залилась безобразным сухим смехом, зияя ртом, где торчала пара гнилых зубов.
— Ты меня не знаешь? Я — Куличкова, я сдаю свои комнаты красивым и весёлым девушкам. Ну же, вспомни! Ха-ха! Это я наградила пана болезнью богини любви. Ох и лютовал он тогда! Это он меня прибил языком к воротам. От этого я долго умирала.
— Господи, так ты мёртвая! — волосы на голове Войтеха встали дыбом. — Убирайся прочь, старая падаль!
Старуха нахмурилась, собрав на челе море морщинок.
ebooksa