Не искавшие приключений

— Вы… пошутили?! Да как вы… — я подскочила, от чего фамилиар зашипел и стукнул хвостом по лицу. Тервюрен сжал мои плечи, заставив улечься обратно.

— "Нет" означает, что мы не нашли ее тело, — все так же тихо продолжил Тервюрен. — Маги не просто уничтожили эльфов — изгнали из нашего мира и запечатали холм. Вашу подругу искали долго и тщательно. Если человека нет среди погибших здесь, на острове…

"…то ее просто-напросто выкинули вместе с жуками. Как мусор. Логично, ведь мы уже исполнили свою роль."

— Оставьте меня в покое, будьте любезны, — я аккуратно отодвинулась от Тервюрена. Он начал что-то говорить, я повысила голос:

— Оставьте. Меня. В покое.

"Удобно, когда лицо забинтовано. Можно плакать, и никто не заметит…"

* * *

Насчет глаз целительница не солгала: они действительно оказались на месте. Что же до их состояния… теперь это была собственность персонажа из анекдота: "Кто вы, говорящие разноцветные пятна?" Кто-то из целителей подобрал мне очки, пятна сделались узнаваемы, я наконец перестала путать людей и мебель. Смогла самостоятельно одеться, выйти из замка, забраться в шлюпку.

Голова больше не болела. Ничего не болело — ровно до момента, когда я оглядывалась, чтобы сказать: "Зм, смотри, какой красивый корабль!" "Зи, одолжишь платок?" "Зи, ты ничего не забыла? А я точно…"

После этого, разумеется, делалось больно.

Я напоминала себе: окружающим нисколько не легче.

Ландрийский паровой фрегат "Содружество" взял на борт половину раненых в сражении с эльфами. В роскошных каютах, в музыкальных салонах, на прогулочной палубе — везде были носилки с телами, люди в повязках и на костылях. Среди них я выглядела непростительно целой. Таким счастливчикам не позволено ныть. Я и не ныла — надвинула шапку до самых очков, намотала шарф до носа и встала у поручня, глядя вдаль. "Содружество" — не "Заяц", доставит домой очень быстро.

* * *

Неподалеку от меня дымил трубкой человек в кожаной куртке. Он показался смутно знакомым, приглядевшись, я поняла: это целитель из Равенстерна. Он держал своего ворона на руках, бережно, словно тот был стеклянным. Крылья птицы повисли, клюв то и дело приоткрывался. Фамилиар был плох, вероятно — уже умирал. При других обстоятельствах я бы попыталась что-то сказать, хоть как-нибудь поддержать бедолагу.

Подходящих слов не осталось.

Четверо других целителей вынесли и поставили на палубу носилки с мужчиной, чьи глаза скрывали бинты, точь-в-точь, как было и у меня. Это наводило на определенный мысли — все уже знали, что из шестерых двуединых выжили трое: девочка, взломщик и я.

— Он из Габришской группы?

— Да, — тихо ответила девушка в белом плаще с красным маятником. — Боюсь, не дотянет до материка. Пусть хоть вздохнет напоследок свободно, он ведь герой…

Человек на носилках застонал, приподнялся, упал обратно. Я решительно направилась к мозгоправу:

— Там, — ткнула я пальцем, — в вас нуждаются!

— Нет, нет, — он даже не посмотрел на меня, — Зигмунд уже никому не поможет…

— Еще как поможет! Последние минуты облегчит, это точно! И уйдет гордо, а не вися половой тряпкой у вас на руках!