Сборы и прощание с родственниками не заняли много времени. Неприметная особа в очках, с черным зонтиком и саквояжем заняла место в уголке дилижанса. Никто не узнавал меня — низкий поклон криворуким газетным художникам. Я тоже не стремилась заводить знакомство с попутчиками. Чуть более полусуток дороги, пара пересадок, и начнется совершенно новая жизнь.
Напротив сидели две юные особы — младше меня года на три-четыре, и возбужденно обсуждали новый роман Карнеолы Миллер, изданный уже после ее ухода. Девицы строили догадки, кто те "Подруги в поисках истины", которые упомянуты в посвящении. Я прислушивалась к девичьей болтовне. Размышляла, как много интересного пропустила в последние месяцы, постепенно погружаясь в дремоту. Дождь шелестел за окном дилижанса — первый настоящий признак ландрийской весны. Вслед за ним придет тепло и цветы, а пока есть только привычная сырость, которая — вот счастье! — все же лучше, чем незабываемый островной дризлинг.
Сон почти победил, но возница некстати придержал лошадей. Пришлось протереть глаза, а потом и очки. Мимо нас бодрой трусцой пробежала группа рослых серых троллей в рабочих комбинезонах. Не снижая темп, они слаженно улыбнулись и помахали нам топорами, лопатами, связками досок и тачками.
— Вы видели это? Кошмар! — воскликнула белобрысая девица напротив меня.
— Катастрофа! — поддержала ее другая — ниже ростом и темноволосая.
— Вы, наверное, не понимаете, — белобрысая смотрела на меня с жалостью. — Далее по маршруту — мост. Если рабочие торопятся, да еще — с таким количеством материалов, значит, мост нужно чинить. Мы застрянем на станции!
— Вы, наверное, не читаете детективы, — осуждающе покачала головой темноволосая. — Они очень полезны для развития логики.
Я промолчала.
Мост и в самом деле обрушился. Что еще хуже, наш дилижанс был не единственным, застрявшим на станции из-за ремонта. Разумеется, все места в крошечной — всего пара номеров — гостинице оказались заняты. Мои спутники, ворча и ругаясь, подхватили багаж и устремились в ближайшую деревеньку.
Я замешкалась, разглядывая группу детей возле станции.
Возможно, дело было в бледной малышке, одетой в черное. Или в рыжем подростке, который непрерывно строчил в толстенной тетради. Или — в мальчике-тролле, у которого — я снова протерла глаза от удивления — на голове был зеленовато-серый ежик волос. Под багажный навес у входа в гостиницу забились девочки-дварфы. Сестры-близняшки в темных очках то выглядывали наружу, то снова прятались, как будто боялись чего-то.
Пока я размышляла, почему здесь собралось так много странных детей, из гостиницы вышел молодой человек в сопровождении еще пятерых мальчиков и девочек. Невысокий, очень крепкий, он был темноволос и одет в строгий, но элегантный дорожный костюм. Странное дело: ни модных усиков, ни щегольской трости, ни дорогих украшений — все было скромно, но я откуда-то знала: этот человек — особенный. Возможно, известный спортсмен?..
Память услужливо подсунула новогоднюю прогулку с Гортензией. Боксерский шатер, куда мы так и не попали. Плакаты с богами спорта, которые так нравились Зи. Воспоминания явились незваными гостями, и я благополучно пропустила момент, когда молодой человек вдруг достал свисток. Даже подпрыгнула от неожиданности.
По свистку все дети, кроме сестер-дварфов, выстроились в шеренгу по росту и рассчитались на первый-второй. Последними подали голос близняшки, так и не выбравшись из-под навеса. Молодой человек снова свистнул. Дети поспешили внутрь, следом юркнули сестры, волоча за собой чемодан — так стремительно, словно опасались убийц или чудищ.
Я невольно хмыкнула. Молодой человек убрал свисток, достал футляр и повернулся ко мне.
Пока я разглядывала потрясающие серые — совсем как у отца! — глаза, поверх них были водружены очки в толстой оправе.
— Что именно вам не нравится? — строго спросил молодой человек. Красота серых глаз отошла на второй план: если мне что-то не нравится, я это аргументирую.
— Мне не нравится то, как вы посчитали детей. То есть, вы вообще это не сделали. Что дал ваш "первый-второй"?
— Скандалистка! — чуть слышно пробормотал незнакомец, обращаясь к ближайшему дереву.