Однако чем больше мы обходили особняк, тем больше, шеф, казалось, терял уверенность в своих силах. Он обнюхивал и обыскивал все ходы, кажется, злясь все больше и больше. Мы очень медленно прошлись по галереям второго и третьего этажа, заглянули во все комнаты. Большая часть из них производила удручающее впечатление: закрытые портьерами окна, мебель в чехлах… Дом и в самом деле грустил без настоящего дела.
Наконец шеф попросил взять его на руки и очень тихо сообщил мне на ухо:
— Ничего не понимаю! Конечно, можно еще пригласить на консультацию Дмитрия или частного эксперта-генпса, но, похоже, детьми здесь не пахнет! Я различаю всего пять человеческих запахов, все они слуги. А вы ничего странного не унюхали?
Я пожала плечами.
— Разве что довольно сильно пахнет озоном. Но это, похоже, от люстры, очень уж она мощная.
Не знаю, зачем шеф спрашивал меня. Нюх у меня, конечно, гораздо лучше, чем у среднего человека — опять нужно поблагодарить моих создателей. Но и собачьему, и даже кошачьему уступает.
— Знаете, — задумчиво сказал шеф, — еще я подумал об этих историях с мистиками в Долии… Была у них такая мода лет пять-семь назад. Но там они использовали зеркала, а тут ничего похожего я не вижу. Давайте, впрочем, простучим стены.
— То есть вы подозреваете, что мальчик — оптическая иллюзия? — спросила я шефа.
— Пока я даже не знаю, что подозревать, — сказал шеф. — Знаю только, что после смены слуг тяжело было бы протаскивать в дом по вечерам ребенка и не оставить следов!
Мы еще раз обошли все комнаты, обстукивая стены. Нашли несколько потайных ниш и одну потайную комнату, но Галина Георгиевна сообщила, что прекрасно о них знает и использует по назначению. Никакой сложной системы зеркал, которая, по словам шефа, требовалась для создания оптической иллюзии, не обнаружили.
В результате договорились с Галиной Георгиевной, что мы вернемся в дом вечером и попробуем полюбоваться на призрака своими глазами.
До вечера было еще далеко, а дома нас ждал вкусный обед от Антонины. Галина Георгиевна предлагала нам остаться обедать у нее, но Василий Васильевич вежливо отклонил приглашение: «В других обстоятельствах почел бы за честь, но во время расследования предпочитаю сохранять с клиентами дистанцию».
Поднимаясь по ступеням нашего высокого крыльца, я вдруг с удивлением почувствовала, что живот у меня в самом деле подводит. Я хотела есть! Надо же.
Мне никогда бы и в голову не пришло, что чувство голода может вызывать радость.
Однако вместо накрытого стола в нашей гостиной (она же столовая) нас ожидал гость — новый клиент. Или, скорее, старый: Матвей Вениаминович Рогачев, профессор Медицинской Академии, который несколько месяцев назад нанял шефа для расследования вероятной подмены кофе в кафе и ресторанах Необходимска.
— А, Мурчалов, — сказал он, увидев шефа. — С одной стороны, я рад, что вы наконец-то решили вернуться к работе! — надо же, а я и не знала, что шеф делал перерыв. — С другой стороны, весьма удивлен, что в такой тяжелый для города момент вас где-то опять носит. Я занятая личность, у меня нет времени вас дожидаться.
Рогачев — генмод-козел, и, честно скажу: до него я никогда я не встречала генмода, чья видовая принадлежность настолько соответствовала бы его внутренним качествам.
Шеф машинально распушился и выставил вперед усы, но ответил Рогачеву почти вежливо:
— И какая же беда на сей раз постигла наш славный город? Вместо перепелиных яиц некоторые трактирщики осмеливаются подавать куриные?
— Сарказм — оружие слабых умов, — фыркнул Рогачев. — Ну, если вы не считаете нашествие сомнительных ученых из-за границы по приглашению организованной преступности тяжелыми временами, то ваш ум еще слабее, чем мне прежде представлялось.
ebooksa