Неужели и меня прошлое не отпустит?
Я поймала себя на том, что давно уже не иду никуда, а бессмысленно стою на галерее третьего этажа (уже третьего! Выходит, я закончила обходить второй и поднялась наверх, даже не заметив этого), уставившись себе под ноги. А еще — что где-то на уровне моих коленей клубится белый, ничем не пахнущий дымок, совсем слабый пока, едва различимый на фоне пола.
Я вскинула голову.
Я находилась на углу галереи третьего этажа, возле выхода с лестницы. Прямо напротив, у противоположного угла, стоял, глядя на меня, мальчик лет семи в коротких штанишках. Точь-в-точь с портрета. Те же веснушки, тот же хохол встрепанных волос. Цвета в полутьме не различишь, но я была уверена, что волосы эти такие же рыжеватые. Мальчик смотрел на меня серьезно и внимательно. Сквозь него слабо проглядывала дальняя стенка и плафон вспомогательного освещения на ней.
— Коля!.. — прошептала я.
Глупо с моей стороны, конечно, но что вы хотите? Не каждый день видишь призрака.
Мальчик исчез.
Осенью светает поздно, поэтому утренний чай мы с Мурчаловым пили еще в темноте. Но, для разнообразия, с Прохором. Он еще раз подтвердил то, что доложила я:
— Силуэт ребенка и в самом деле растворился в воздухе, хозяин. По поводу того, насколько он походил на портрет, не скажу — глаза уже не те, мальчик был далеко, освещение плохое. Но он точно никуда не мог зашмыгнуть, я там потом все простучал и прополз, не было потайной двери!
— Он просвечивал, — устало добавила я в который уже раз. — Это был не ребенок. Это было… что-то другое.
У меня мелькнуло сравнение: как будто что-то нарисовали очень искусно на очень тонкой прозрачной бумаге. Но вслух я этого не сказала.
Шеф раздраженно фыркнул.
— Не могу поверить! Впервые за мою практику сталкиваюсь с таким случаем!
— Вы нам не верите? — спросила я.
— Не то чтобы не верю, но объяснить не могу. Однако… призраков не бывает, вы с Прохором не могли одновременно оба помутиться рассудком. Остается одно…
— Галлюциногенный газ? — предложил Прохор.
— Нет, — качнул головой шеф. — Я допускал возможность галлюциногенного газа, пока слуги и Байстрюк видели призрака по одному. Хотя даже в этом случае требовалась какая-то подсказка, визуальный намек, которая заставила бы их видеть именно мертвого мальчика, а не, скажем, поющие грибы, — на этом месте я от неожиданности даже хмыкнула. — Но вы не обнаружили ничего на том месте, где мальчик исчез. Значит, визуальной подсказки не было. Если не считать этого тумана.
— Да, — поддержала я. — Мы обползали все, и так и не нашли, откуда этот туман взялся!
— Если это были куски сухого льда, то и не нашли бы, — взмахнул хвостом Василий Васильевич. — Они просто испарились.
— Но того, кто их протаскивал в дом, найти можно, — произнес Прохор.