— А я-то надеялся, он ко мне уже привык… Ну что ж, видимо, придется.
Короб был водворен в специально приготовленной наверху комнате. Прохор таки выиграл сражение с Василием Васильевичем, и глобус с телескопом были оттуда вынесены, а книжные шкафы заперты на замки. Кроме того, вместо изящной кроватки, вроде той, на которой спит сам шеф, появилась мягкая напольная лежанка. А еще Прохор поставил в комнату несколько приспособлений для лазания и заточки когтей, который он сделал самостоятельно из досок, фанеры и пеньковой веревки. Одно из них он начал давно, и я даже успела его раскрасить — еще до того, как постоянно прописалась в собственной спальне.
Теперь оно радовало взгляд золотистой расцветкой и орнаментом в виде лозы с колокольчиками в сарелийском стиле.
— Как вульгарно, — вздохнул шеф, глядя на плоды наших с Прохором рук. — Ну уж ничего не поделаешь, надо так надо. Прохор, выпускай.
Прохор поставил короб на пол и откинул крышку.
Так я впервые увидела наследника Василия Васильевича.
Котята в три с лишним месяца уже бывают довольно крупными, примерно в половину взрослого животного. Но Василий-младший показался мне очень маленьким. Может быть, потому, что он забился в угол короба и шипел оттуда, словно маленький рыжий комок.
Да, котенок был ярко-рыжим, как мама, обычная кошка Звездочка. На этом фоне голубые генмодные глаза казались ярко-синими. Так осеннее небо тоже кажется ярче по сравнению с золотыми листьями деревьев. А шерстью котенок удался в папу: такой же пушистый, с таким же роскошным подвесом на ушах.
— Ах ты моя прелесть! — не удержалась я. — А кто у нас такой маленький? А кто у нас такой лапусенька? А кто у нас такое масенькое золотое солнышко?
— Анна, с детьми вредно сюсюкать! — воскликнул шеф.
Но котенок внезапно перестал шипеть. Издав короткую трель, что-то среднее между мяуканьем и мурлыканьем, он подошел к той стенке короба, что была ближе ко мне, и вопросительно уставился вверх.
Затаив дыхание, я опустила руку и дала ему обнюхать пальцы. Котенок тут же потерся о них своей головенкой. Ну надо же! Шерстка у него была мягкая-премягкая, у шефа далеко не такая!
Я уселась на пол рядом с коробом, потянулась внутрь и вытащила котенка. Он жалобно пискнул, но остался у меня на руках. Его маленькое тельце трясло, он хватался коготками за мою юбку… Надо же, а я читала, что котята, оказавшись в незнакомом окружении, первым делом прячутся куда-нибудь, и попробуй их оттуда достань! Именно поэтому в одном из своих фигурных сооружений Прохор предусмотрел ящик с дыркой, чтобы котенку было куда забиться. (Задняя часть у этого ящика открывалась).
Но генмоды все-таки умнее обычных котят, да к тому же стремление походить на людей заложено у них в генах. Вот Василий-младший и реагировал на мою ласковую речь примерно как мог бы среагировать на ласковую речь годовалый человеческий ребенок.
— Ах ты мой хорошенький, — продолжала сюсюкать я, поглаживая Васю по спинке. — Ах ты мой Васенька…
Минут через десять котенок перестал дрожать и заурчал. А еще спустя немного — заснул, и мы переложили его на подушку. Прохор принес из кухни грелку, чтобы котенку было не одиноко, и миски с едой и водой. Даже шефу при всем его желании видеть отпрыска как можно взрослее не пришло в голову настаивать, чтобы ребенок ел за столом и с обычных тарелок, как он.
— Ладно, позволю эти сюсюканья… на первое время, — проговорил шеф неохотно, когда мы втроем вышли из детской. — Но вскоре нужно будет вводить регулярное воспитание! Я не потерплю, чтобы мой сын вырос неучем!
— Ничего, шеф, — сказала я легко. — Я же ничего так выросла. Значит, и этого воспитаете.
Шеф вздохнул.
— Аня, с вами я сделал все ошибки, которые только мог сделать. А учитывая, что вы другой биологической природы, думаю, что, пытаясь руководствоваться вашим опытом, я наделаю еще худших!
ebooksa