Экспат

Эрнест поколебался. Вспомнил, что вообще–то где–то под навесом «внутрянки» его уже должна ждать Агнетт.

— Пожалуй, откажусь. После сырости кости как–то ломит, — криво усмехнулся он, потирая бок.

— Вот тем более — не забивай голову. Иди, отдыхай.

— Что ж вы всё обо мне заботиться пытаетесь, господин директор?

— Так я по–отцовски, себя вижу как в зеркале в тебе.

Начальство соизволило расхохотаться и распрощаться. Впрочем, сигару А. Н. никто не предложил. К великому сожалению детектива, всё ещё хотевшего курить. «Стрелять» табак Эрнест не решился — опасался, что вместе с трубочным зельем ещё получит что–нибудь вроде пургена. Или — плевок, что тоже не очень. Влажный табак — горе трубке.

Ну и чёрт с ними всеми, тоскливо подумал А. Н., скривив лицо при виде стены дождя за стеклянными дверями. Дома у него припрятана запасная, давно обкуренная трубка. А ещё — солидный запас табака. Пиво он купит по дороге вместе с зонтом, еда есть, отгул есть. Рыжую под бок — и в таком духе можно провести всё время дождя. Если, конечно, он кончится за два дня. Отклонения бывали в обе стороны.

Молодая девушка–стажёр прервала размышления не то писком, не то замечанием. Эрнест вернул выражению лица стандартное выражение и повернулся к ней. Поднял одну бровь.

— Вам курьерская доставка.

Принять довольно объёмистый пакет. Хмыкнуть, буркнуть что–то благодарное. Отойти к стене, развернуть. Наткнуться на записку.

«Пистолет — во внутреннем кармане, как и документы. К сожалению, твоё пальто было выкинуто в помойку и пропиталось отходами, а трубку мои бойцы разнесли вместе с черепом мародёра–заговорщика. Счёл своим долгом подобрать замену. Визитку не теряй.

Антон З.»

Серый плащ выглядел неброско, но качественно. Высокий воротник, неприметная расцветка, плотная ткань. Для толпы — самое то. И — глубокие внутренние карманы, можно спрятать хоть батарею для полирежимки, хоть кисет. Проверяя их, Эрнест обнаружил футляр. А в футляре — трубка — «бульдог» с чашкой, вырезанной из цельного куска какой–то инопланетной тёмно–синей, почти чёрной «пенки». Никаких украшений, всё строго и чинно.

А. Н. вздохнул. Под конец дня все только и делают, что пытаются задобрить его. Не теряя времени, он накинул пальто, поднял воротник и вышел под дождь. Вся наличность осталась где–то на просторах Старого Города, но ещё был привязанный к биометрии счёт в банке. Кстати, судя по оповещениям — приятно пополненный родной фирмой. Так что и пиво, и спикировавшее с эшелона такси было чем оплатить.

Одним словом, по скрипящей лестнице «внутрянки» Эрнест поднимался со вполне себе позитивным настроем. Ведь он остался жив, цел — и даже закрыл дело. А ещё — в руке болталась пачка чудом найденного «Пилзнера второй сабурбии», а в наружном кармане — кусок отличного сыровяленого мяса. Пусть и сделанного из какой–то иноземной твари.

Ключ–карта, щелчок. Толкнуть дверь. Увидеть тусклый нижний свет и фигуру в тёмном. На мгновение напрячься, но расслабиться, уловив рыжий отблеск. Агнетт.

— Агнетт, ты не представляешь, как я рад тебя видеть, — устало вздохнул А. Н.

— Да. Я тоже, — спокойно произнесла рыжая. Эрнест, уловив напряжение, поставил куда придётся снедь и закрыл дверь. Пристально взглянул, поднял бровь. Девушка была в «подстежке» — облегающем комбинезоне, обычно применяемый на трудоёмких работах в Пустоши. Или — любителям специализированных костюмов. Вроде убийц или сталеваров.

— Ты была на раскопках?

— Да. Стеклянные пирамиды, куратор пригласил поглядеть на яму, через три часа затопленную ливнем. А ты?