— Это говорит о многом, — проворчал Эрнест.
Агнетт внезапно тонко улыбнулась. Подошла ближе, взяла банку пива, чмокнула в щёку. Вернулась в «зал», к дивану, упала в любимую позу. То есть — занимая весь сразу и даже чуть больше. Отхлебнула пива, скривилась. Она не любила горчинку в пиве — видимо, поэтому и любила очень мягкого «Весёлого урдалеба». Отыграв лицом пяток выражений, успокоилась. И приказала:
— Рассказывай.
Эрнест набрал побольше воздуха и выдохнул. Пожалуй, некоторая рефлексия была бы сейчас полезной. Он рассказал всё, не забыв о каждой из своих ошибках. О том, как интуитивно схватился за версию о дурной компании — упустив частичное исправление Лесли и странную семью. О том, как рванул за Антоном в ловушку — не приняв во внимание очень подозрительное поведение баристы (кстати, проходящей по делу свидетелем) и посетителей кофейни. Не забыл упомянуть и отсутствие хотя бы ножа за голенищем.
И особенно долго — расписал то, как ни на гран не поддержал вообще–то спасшую его Хильдур. Прерывался А. Н. только на глотки пива. И к моменту окончания рассказа как–то и прикончил первую банку.
— На самом деле, — подытожила его рассказ Агнетт, — тебе стоило напрячься ещё при виде юлящих офицеров. И карапас тебя не спас от кордула, тебя спасла случайность. Если бы ты не пытался бороться с сороконожкой, а стрелял бы до последнего — геройство бы не понадобилось.
— Не понадобилось бы тогда — пригодилось бы позже.
— Эрнест… не пойми меня неверно. Ты проделал мощную работу, очень сжатую по времени. Зербе наверняка сейчас поглощает очень дорогой апероль и в пьяном угаре благодарит тебя за спасение — судя по твоему описанию и данным в сети, он является тем ещё грубияном. Диггеры бы не согласились его выводить.
— Но?
— Но ты можешь лучше. И должен быть лучше. Я рада, что ты достиг успеха, — ровным голосом пояснила рыжая после паузы. — Просто не в восторге, что ты пользовался в первую очередь мышцами и удачей, а не мозгом.
— Без мозга я бы не вылез целым и невредимым.
— Без биогеля тоже, — холодно пояснила рыжая.
— Я понял тебя, — поднял руки А. Н. — Но предлагаю рассуждения о моих достоинствах и недостатках отложить до завтрашнего дня. Это не капитуляция и не отмазка, — погрозил он пальцем. — Просто с ног валюсь. Много кардио для обычного дня.
— Значит, кардионагрузки под одеялом тебе противопоказаны, — рассмеялась Агнетт. Эрнест как идиот смотрел на хохочущую рыжую, и только секунд через тридцать неловко начал смеяться.
Оставшаяся пачка пива (кроме одной банки) отправилась в холодильник. Уже через пять минут рыжая сопела, даже не пожелав каких–то стандартных нежностей. Эрнест всерьёз задумался о поглощении алкоголя в одиночестве. Но допив третью банку за вечер, понял — плохие привычки откладываются до завтрашнего дня. Переодевшись насухо, он забрался под одеяло и прижался спиной к спине Агнетт.
Этот разговор ни к чему хорошему не приведёт, спросонья отметил он, перебирая события дня.
Но, чёрт возьми, почему все знают, кто такой Антон Зербе?
Интерлюдия 3