– Почему же тогда ты испугалась разряженного ружья?
– Может быть, она его зарядила вновь?
– Еще вопрос. Где биты?
– Какие биты?
– С которыми ребята вбегают в лес, – Василиса включила видеозапись, которую скопировала себе из комнаты видеонаблюдения.
– Этого я не помню, были биты или нет, – ухмылка не сходила с лица Пантеры.
– Знаешь, что меня беспокоит в этой записи, – Василиса смотрела на Пантеру. Та не сводила черный зомбирующий взгляд, от которого по непонятным причинам нутро переворачивалось до тошноты. – Что она показывает, как ребята забежали в лес, а потом как вышла с ружьем Дарья. Но вот тебя тут нет. Нет записи, как ты заходишь в лес.
– Понятное дело. Вырезали две минуты, а теперь против меня что-то плетете. Я, по-вашему, их перестреляла?
Василиса просмотрела видео. Действительно, не хватало двух минут. Но ни она, ни Костик этого не заметили. Как увидела это Пантера, кинув лишь взгляд на экран?
– По-моему, вы что-то скрываете, Пелагея. И я обязательно это выясню.
– Нам можно идти? – грубо оборвала Василису Пантелеева-старшая.
– Да. Прошу вас не покидать деревню, пока не закончится следствие.
Пантелеевы вышли.
– Васильева, – в дверь заглянул рыжебородый Семен, – зайди, как управишься, к Ершову с докладом.
– Хорошо. Реброва! Заходите, – с этими словами Василиса открыла личное дело Антона. – Здравствуйте, располагайтесь. Ваш паспорт. Пока я пишу, вы прочитайте и распишитесь.
Когда все предварительные требования, предусмотренные перед допросом, были соблюдены, Василиса включила диктофон.
– Итак. Зовут вас Светлана Михайловна, и вы работаете на ферме ветеринаром. Вам 51 год, у вас двое детей: девочке 19 лет, мальчику 17 лет. Речь пойдет у нас о вашем сыне…
– Он мне не сын. Антон и Марина – приемные дети.
– Вот как? Расскажите.
– Мы сами из поселка Зародное. Двадцать лет назад приехали к нам туда итальянцы, небольшое семейство. Два года они пытались тут бизнес открыть: начали с итальянского ресторана. Разорились. Половина семейства уехала, остались только муж с женой и годовалой дочкой Марианной. Открыли они бистро на перроне. Она вторым забеременела. Бизнес вроде в гору пошел, да местные братки его задушили, а итальянца этого убитым нашли на запасных железнодорожных путях. Я тогда пирожками у поезда торговала. Вот там с этой итальянкой и познакомилась. Она тоже рядом со мной у лотка встала. Говорила, рожу Антонио, уеду на родину. И действительно, родила его в съемной квартире, в одеяло закутала и на мусорку выбросила. Сама на поезд. Я на перроне ее увидела, спрашиваю, где Маринку-то забыла? А потом гляжу, пуза-то у нее нету. Так она лишь рукой махнула и в поезд вошла. Батюшки! Я все бросила, бегом к ней домой. Там Маринка сидит в куклы играет. Спрашиваю, куда маманька дитенка дела? Говорит, с собой унесла. Я во двор, слышу, скулит кто-то в мусорном баке. Заглянула, а там собака бездомная, по двору по нашему ходила, здоровущая. Боялась я ее страшно. Так она ребенка-то обняла лапами, под себя его, как кутенка, подсунула, сама его лижет, скулит, до погавкивает: на помощь зовет. Спасла она Антошеньку. Градусов 40 мороза в тот день было. Так домой и пришли: я с дитенком на руках, Маринка да псина эта огромная, – женщина рассказывала об этом так просто, голос ее только то и дело срывался от волнения. – Антошенька рос башковитым. В три годика читать умел, к пяти годам семь языков знал. Мы квартиру в Зародное продали, перебрались в Екатеринбург, как только заметили в нем тягу к языкам, чтобы занимались там с ним специалисты. В школе увлекся биологией. Несколько раз побеждал в окружных олимпиадах. Попал в образовательный центр «Сириус» в Сочи. Там его проектом заинтересовался господин Чернышев и пригласил нас сюда жить. Мы не хотели ехать опять в деревню. Но Антон настоял. Сказал, что получить приглашение от Чернышева, все равно, что выиграть в лотерею 100 миллионов долларов. Когда мы сюда приехали, он был в восторге. Говорил, что тут даже круче, чем в Сочи.
ebooksa