Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #1

22
18
20
22
24
26
28
30

– Я его завалю! – крикнул он. – Отошли отсюда!

– Стреляй, – вмешался оборотень. – Мне пули не страшны.

Серёга согласно кивнул и прыгнул на стоящего ближе всех к выходу бесу, попутно прикоснувшись ко второму. Влепить Печать в лоб выбранного врага сразу не получилось, потому завязалась безобразная драка. У Антона дела складывались аналогично.

– Бах! Бах! – хлёстко, оглушающе прозвучал звук выстрелов.

Третий раз пальнуть у беса не получилось. Швец, как-то совершенно немыслимым образом, изогнувшись, опрокинул на него стол, придавивший стрелка к полу.

Серёга тем временем упокоил своего противника.

– Минус один! – проорал помощник и сразу, наотмашь, хлопнул Печатью по затылку противника инспектора.

– Минус два!

На ноги как раз вставал последний. Его развоплощали вдвоём, красиво приложив Печати с разных сторон.

– Ну, вроде бы и всё! – довольно протянул Иванов. – Разогнали кровушку по жилам. Размялись…

– Погоди! – Швец прервал победную эйфорию подчинённого. – Оборотень где?

Ерохи действительно не было видно. Он обнаружился на полу за стойкой, истекающий кровью.

– Скорую надо вызвать! – помощник уже доставал смартфон.

– Не надо, – прохрипел хозяин забегаловки. – Не успеют. Пули серебряные…

– Так что делать? – Серёгин голос был близок к панике. Он впервые видел огнестрельное ранение вживую.

– Резать, – спокойно ответил Антон. – По живому, пока серебро его окончательно не убило. Потерпишь? – это уже к Ерохе.

Тот согласно кивнул, закрыв глаза и сжав зубы.

Пулевых отверстий в организме оборотня оказалось два – по числу выстрелов. В плече и ключице. Без колебаний инспектор подобрал с пола хозяйский нож, облил его какой-то спиртосодержащей жидкостью из бутылки, взятой с витринной полки, и, разрезав рубаху, начал кромсать первую рану. Через минуту он, под стоны оборотня, радостно воскликнул:

– Есть! Серёга! Давай чайную ложку, сейчас ей пулю добуду. Только сполосни сначала, а то сунешь прямо с горчицей или ещё чем…

Иванов выполнил требуемое и брезгливо отвернулся. Ну не мог он видеть, как Швец увлечённо, высунув от усердия кончик языка и по локти перемазавшись в крови, орудует ложкой в немаленьком разрезе. Да ещё и комментирует: