– Ну, да, при любых раскладах я могу успеть сгонять в Будапешт!
– Перестань! А что ты читаешь?
– А-а-а! Это Олесь Бузина. Украинский писатель такой был… Хорошо пишет. «Утешение историей» Вот я и утешаюсь…
– Ты тоже полюбила историю?
– Не знаю. Его убили там… Стало интересно. И действительно увлекает… Иногда забываю о реальности!
Давид от Маши поехал к Виктору за машиной, а потом домой. Надо было привести себя в порядок перед рабочей неделей. Он включил громкую музыку и ноут. «Никакого алкоголя!» – сказал он сам себе.
Понедельник прошел как обычно – совещание, работа, подчиненные с вопросами… К счастью, контора работала, как отлаженный часовой механизм. По крайней мере, пока. Так что состояние Давида никто не заметил. Инга старалась не показываться Давиду на глаза, за что он мысленно был ей благодарен. Вечером Давид купил коньяк и конфеты и снова отправился к Маше. Она по-прежнему лежала или сидела с капельницей в руке, менялись только места подсоединения системы. На Машиных тонких ручках появились многочисленные синяки. И они болели от капельниц. Маша была просто раздавлена. Одна из соседок по палате после операции была отправлена в реанимацию, и ее кровать пока пустовала.
– Доди, дай коньяк! У меня руки болят. Я выпью немного… Лучшее болеутоляющее… Кстати, завтра будет мама. Так что можешь не приезжать…
– А если я хочу приехать?
– Ну, давай в среду! Да, мама мне точно коньяк не даст! – Маша улыбнулась.
Так продолжалось от вечера к вечеру. Больница, Маша… Ее мама, с которой Давид был уже знаком, держалась мужественно. По крайней мере, не показывала своего горя. С Давидом она говорила только о пустяках, о том, что можно привезти Маше… Возник вопрос кролика, и Давид, набрав в рот воздуха, небрежно сказал:
– Можно, он побудет немного у меня? Я к нему уже привязался… Позже я его вам привезу…
В конце недели с Машей начали происходить изменения. В субботу Давид понял, что она облысела. Совсем, до черепа… Маша встретила его заплаканная. При этом попыталась криво улыбаться: С левой стороны еще торчали длинные, вьющиеся, темно-рыжие волосы. А справа волос уже не было. Давида поразил вид ее белого черепа. К счастью, мама уехала за покупками. Третья соседка была уже новая. Возле ее кровати сидел немолодой мужчина, видимо, муж. На руке Маши по-прежнему торчал шланг капельницы, а на полу стоял бак с мочой.
– Все, Доди! Я лысая! Ты не сможешь меня любить! Я просто сегодня попыталась расчесать волосы. … И они остались на расческе! Все, Доди!
– Ну это же ерунда! Они вырастут. И еще красивее… Если хочешь, можем прямо в понедельник поехать в ЗАГС. Потому что я люблю тебя! И мне все равно, какая у тебя прическа! – Давид попытался улыбнуться… Маша не только облысела. Ее как-то раздуло. Все ее хрупкое тело как будто заполнила какая-то нехорошая жидкость… От этого она казалась старше своих лет. В этой несчастной, одутловатой, наполовину лысой женщине в серой пижаме, с покрытыми синяками руками, уже невозможно было узнать ту молодую светскую девушку, с которой Давид спал, ходил в рестораны и ездил отдыхать.
– Лучше скажи, что говорит врач?
– Доди, это только первый блок… В понедельник я сдам анализы крови, рентген и прочее… И даже смогу поехать домой на пару дней. По результатам врачи будут решать, что делать. Химия снова или еще что-то… Но волос у меня уже нет! – Маша громко разрыдалась. Как будто вся внутренняя боль только сейчас вырвалась наружу…
Глава 18
После больницы Давид снова поехал к Виктору домой. О Маше они не говорили…
– Витя, я, вроде, подготовился! Давай зайду туда, пошевелю это осиное гнездо!
ebooksa