— Ну что ж, уважаемые бароны, не подвести ли нам с вами итоги нашей общей деятельности и не желаете ли вы окончательно разрешить вопрос с серебром? Его запас значителен, и хотелось бы заключить с вами соглашение о его продаже, — начал без лишних предисловий капитан.
Вопрос адресовался нам обоим и, переглянувшись, Алонсо дал мне возможность высказаться за двоих.
— Насколько я помню, сеньор капитан, вы предлагали нам тридцать процентов от стоимости?
— Да, — важно кивнув, подтвердил Альберто Брисиньо.
— И, при этом, вы получили стоимость трофейного шлюпа.
— Но вы же не будете отрицать, барон, что мы спасли вас от верной смерти, в противном же случае, этот корабль, со всем его содержимым, достался бы пиратам.
— Нет, мы благодарны вам за это, сеньор капитан, и потому согласны дать вам целых десять процентов от стоимости принадлежащего нам серебра.
— Без сомнения, вы оказали мне огромную честь своим предложением, но старому моряку и торговцу ведомы многочисленные подводные камни и прочие перипетии морской торговли. А вот вы их не знаете. Вы — навигаторы и умелые воины, вам и не надо задумываться о таких вещах, а тем более, вас ждут ещё великие дела, которые только подтверждают ваши титулы, а потому, я предлагаю вам двадцать пять процентов, из уважения к вам.
Мне пришлось хмыкнуть от удивления, а Алонсо глазами показывал, что надо немедленно соглашаться. Я же так не считал, по моим прикидкам и осторожным расспросам разных торговцев, сумма, вырученная за серебро, могла составлять до трёхсот тысяч реалов, весьма неплохо для молодых баронов, и лишаться её было бы глупо. И вслух я произнес.
— О, без сомнения, по вашему, исключительно здравому, поведению, сеньор капитан, видно, что вы знаете о торговле намного больше, чем мы с моим другом, вместе взятые. Но дело, видите ли, в том, что у нас есть любимые девушки, с которыми и я и мой друг помолвлены. А у этих благородных сеньорит очень влиятельные и богатые родители.
Мы не можем вернуться к ним с пустыми руками, ведь наш корабль уплыл, и многого мы лишились, в процессе своих приключений. Многие артефакты, такие как моя магическая астролябия, безвозвратно утеряны, а она приобреталась практически в долг, и мне необходимо вернуть всю их стоимость. Поэтому, пятнадцать процентов, и всё.
— Вы, барон, поражаете меня своей неуступчивостью, и даже сомнительно, откуда у весьма молодого человека из дворянской семьи такие навыки в торговле. Я изумлён.
Увидев, как моя рука непроизвольно потянулась к трофейной шпаге, он быстро поднял руку и, махнув ею, продолжил.
— Нет, нет, я, ни в коем случаю, не хочу вас упрекнуть в торгашестве или меркантилизме и, тем более, не хочу оскорбить память ваших предков, только я ещё ни разу не встречался с таким, в высшей степени, интересным юношей.
— Я принимаю ваши извинения, но это не повод, сеньор, искать подвох в моих речах и требовать невозможно. Я сказал вам, пятнадцать процентов, и это моя последняя цена.
— Да, я прекрасно вас понял, барон. Но вы забываете ещё про отчисления в королевскую казну налогов со сделки, и это бремя целиком и полностью ляжет на меня. Предлагаю вам двадцать процентов.
— Ммм, над этим вопросом я не задумывался, сеньор капитан, хорошо, пусть будет восемнадцать процентов, и ни реала сверху. По рукам?
— Эх, вы очень хорошо умеете убеждать, благородный идальго. Ну, что же, раз вас так волнуют эти проценты, тогда по рукам. За оставшиеся два процента я помогу вам перевести деньги туда, куда вам это будет нужно, и без всяких заморочек на транспортировку таких, весьма огромных, сумм.
— Вот же, хитрый, — подумал я, — всё равно, уел, и как мастерски, настоящий торговец.
— Я согласен, — озвучил я свое решение.