— Привет, Фанк.
— Я записал для тебя сведения о мафии, — вместо приветствия Фанк достал из кармана кассету. — Тут все, что я знаю — о них, об их связных, о шантаже… Давай по-скорому договоримся о Габаре, и я пойду. С театром все в порядке? — вырвалось у него. Он торопился. Он боялся. Сейчас дверь рухнет, и войдут серые… Доверие путалось со страхом, и Фанк чувствовал себя очень неуютно. Даже добрая память о дружбе с Этикетом не спасала от волнения.
Этикет знал, что Фанк действительно выложил на кассету ВСЕ — как плату за одну фразу: «В театре все нормально».
— Пока тихо, — промолвил он, принимая носитель. — Там постоянно дежурят. Не беспокойся, я помню об этом.
Фанк немного выпрямился.
— Ты… можешь говорить со мной честно?
— Да.
— После того, как Габар окажется у вас… Ну, конечно, планы Хиллари ты мне озвучивать не станешь; мы с тобой теперь по разные стороны — но… какие-нибудь инструкции насчет меня у тебя есть?
— Никаких. Эту встречу я спланировал сам; даже оперотдел не знает, куда я поехал.
— Рассказывай! — зло бросил Фанк, до упора вдвинув руки в карманы. — И пацана ты сдашь по легенде — встретил на улице, узнал, взял за руку… Да?! И никто не прикажет: «Ну-ка, отрапортуй подробно! Скопируй память на дискету — и в дело!»
— У меня карт-бланш от Хиллари на самостоятельные акции. Отчет по итогам — и все.
— Боже, какая там у вас свобода!.. — Фанк иронически скривился. — И Хиллари Хармон — просто ангел!.. И ты веришь в это? И маркер тебе не вставили?
— Я бы его отключил или вынул, — ответил Этикет. — Нет, все действительно так, как я сказал. Как в старые добрые времена, когда я был в надзоре за силовиками. Мы научили людей из проекта доверять нам… может, не всех — но мы начали с главных людей. Кстати, Хиллари Хармон не прочь увидеться с тобой.
— Мне не о чем с ним говорить, — Фанк дернул плечами. — Он враг. Да-да, я понимаю, что он может благоволить к своим киберам, позволять им что угодно, — но НАС, баншеров, он преследует и убивает. Ну как же — вещи разбежались!.. Нет, я не настолько продвинулся в развитии, чтоб воображать себя человеком. Я просто искусно притворяюсь. Но мне такая жизнь нравится, и менять ее на стенд я не намерен.
— Как-то жизнь у тебя изменилась… — Этикет обвел глазами комнату, — к худшему.
— Все-таки это лучше, чем сказать «Прощай» своим мозгам.
— Я — лично я — полагаю, что тебе надо оставаться на свободе, — заметил Этикет. — И Хиллари Хармон согласен со мной. Он это одобряет.
— Скажите пожалуйста! — Фанк фыркнул. — А зачем он одобряет, а? Я скажу — чтобы мой старый друг сделал из меня агента «Антикибера». И мы с тобой все подоконники на Стрелке отсидим в процессе обмена информацией. И этот Тик-Так нас даже обыскивать отвыкнет… Нет, я сказал — СВОИХ я не стану сдавать. И точка.
— Хиллари здесь, неподалеку, — будто не слыша его, сказал Этикет. — Я взял его на встречу под свою ответственность, с условием, что если ты не захочешь…
— Он здесь… один? — Фанк невольно посмотрел в окно.