– Наркодилер?
– Нет, — сказал Райделл.
– Что-нибудь курите? Сигареты, трубку?
– Нет.
– Агрессивны?
Райделл заколебался.
– Нет.
– И еще, признаете ли вы Господа Иисуса Христа своим личным спасителем?
– Нет, — сказал Райделл, — не признаю.
– Прекрасно, — сказала она, погасив пропановую горелку. — Вот чего я действительно не переношу. Я выросла среди этих психов.
– Что ж, — сказал Райделл, — так мне бронировать, чтобы переночевать у вас здесь, или нет? — он разглядывал кухню, недоумевая, где может находиться это самое "здесь"; кухня была примерно семь на семь футов, и дверной проем, в который он втиснулся, был единственным видимым входом. Из-за обоев, кое-где отставших от пара, помещение казалось декорацией на сцене любительского театра.
– Нет, — сказала она, — не нужно. У вас есть рекламный проспект.
– А место у вас есть?
– Конечно, — она сняла горшок с плитки, поставила его на круглый металлический поднос, лежавший на маленьком крашеном белом столике, и накрыла чистым кухонным полотенцем. — Ступайте, откуда пришли. Ступайте, ступайте. Я пойду следом.
Он поступил, как она велела, и подождал ее у открытой двери. Кстати, он заметил, что очередь у "Шеф-повара гетто" стала длиннее.
– Нет, — сказала женщина у него за спиной, — это здесь, наверху.
Он обернулся и увидел, как она дернула за конец длинной оранжевой веревки из нейлона, отчего каскадом обрушилась алюминиевая лесенка на противовесе.
– Лезьте наверх, — сказала она, — я пришлю ваши сумки.
Райделл опустил на пол свой вещмешок и посылку из "ГлобЭкс" и встал на нижнюю ступень лесенки.
– Смелее, — сказала она.