САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

 - Кстати, не хочешь с нами за компанию? – предложил Жорка. – Там и освежимся.

 - Мне же на работу, - стал отказываться Сакуров.

 - Зоотехник раньше девяти не приедет, - заверил Сакурова Варфаламеев. – А сейчас без десяти семь.

 - Даже если ты и опоздаешь, без тебя всё равно не начнут, - ухмыльнулся Жорка, и нырнул в предрассветную темень. Петька навострился за ним. И они оба скрылись там, где начиналась тропа через заболоченную низину в сторону заводской окраины Угарова.

 - Ладно, я только ботинки обую, - крикнул и заторопился одновременно Константин Матвеевич, также помирающий от похмелья.

 Когда компания миновала заболоченную низменность, между Жоркой и Варфаламеевым состоялась беседа, насторожившая Сакурова.

 - Как ты думаешь, жид уже на месте? – спросил Варфаламеева Жорка.

 - Трудно сказать, - ответил Варфаламеев.

 - Я его, козла, в четыре утра из дома выгнал, - сообщил Жорка.

 - Да ведь при его крейсерской скорости два узла в декаду до места можно в течение ближайшего полугодия двигаться, - возразил Варфаламеев.

 - Да, чёрт бы его побрал. Мы как-то с Семёнычем прошлый год послали его за бухлом, так чуть не померли, дожидаясь.

 - Почему я не помню про такой исключительно интересный эпизод из нашей пасторальной жизни? – удивился Варфаламеев.

 - Ты был отъехавши. А этот старый гадёныш, воспользовавшись поломкой телеги Семёныча, нашей с ним платёжеспособностью и удручающе болезненным состоянием, не позволяющим двигаться за лекарством самостоятельно, вызвался сбегать за ним сам.

 - И?

 - Пошёл в восемь утра, пришёл в восемь вечера. Принёс какую-то дешёвую дрянь по цене «Смирновской», вместе с нами её жрал, а потом заявил, что мы с Семёнычем ему ещё должны остались.

 - Посылать восьмидесятилетнего пацана за водкой – это очень оригинально, - резюмировал Варфаламеев.

 - Братцы, вы о каком пацане толкуете? – подал голос туго соображающий после обильной пьянки и литературно-астрономических снов Сакуров.

 - О Мироныче, о каком же ещё? – удивился Жорка.

 - А почему он жид? – задал новый вопрос Сакуров.

 - А это его так Семёныч прозвал, - доложил Варфаламеев. – Хотя для некоторых евреев это весьма обидное прозвище, если иметь в виду конкретного Мироныча, прозванного нашим дорогим односельчанином жидом.