- Мама… - подал затихающий в дальних акустических перспективах голос пацан, - …террасу.
- Дима, Дима! – отозвалась женщина, которую Сакуров принял за солнце, таким же далёким голосом.
«Всё понятно, - сообразил бывший морской штурман, - пацан хочет на террасу, а это его мамаша».
Перспектива, помянутая Сакуровым, снова сыграла с ним шутку, и бывший морской штурман услышал вдруг пацана так хорошо, словно тот бухтел Сакурову в ухо.
- И никакая она мне не мамаша, а прапрабабушка, - заявил пацан, - и сажаю я не что-то, а сакуру. А ты, если пить не бросишь, окончательно сбрендишь.
Затем пацан значительно посопел и добавил:
- Мудак…
- Мудак, - пробормотал Сакуров и проснулся. И проснулся не в космосе, а в своей спаленке. Оконце, выходящее во двор, подернуло серой пеленой, а во дворе чирикали всесезонные воробьи, что свидетельствовало о прекращении дождя, наступлении утра и отсутствии кота. Константин Матвеевич потрогал голову, пожевал пересохшим ртом и полез из-под одеяла, прикидывая время в районе без чего-то восемь.
- Да, брат, с питьём надо завязывать окончательно, - сказал себе бывший морской штурман, с третьего раза попадая ногой в шлёпанец, - иначе крышка, и это ясно без давешнего пацана …
Глава 32
Завтракали всей компанией у Жорки. Мироныч плакался на свою горькую долю, подсунувшую ему таких неблагодарных соседей, как Жорка Прахов и Петька Варфаламеев, Жорка посылал старого хрена на хрен, Варфаламеев молча опохмелялся. Сакуров к спиртному не притронулся, но попил чайку и собрался на работу.
- Константин, - хмуро окликнул его Жорка.
- Что? – также хмуро откликнулся Сакуров.
- Нам бы ещё сотню баков…
Мироныч враз перестал плакаться и навострил уши. Варфаламеев это дело подметил раньше всех и встрял со своей партией.
- Слушай, Костя, отдай ты ему последние две сотни и – чёрт с нами совсем! А?
- Вот именно, - с облегчением буркнул Жорка, поняв, какую глупость он сморозил, спросив денег у Сакурова при Мироныче.
- Вот именно, - оживился Мироныч, - а я могу и сам в город туда-сюда сбегать.
- Ну, ты, стайер хренов, - одёрнул Мироныча Жорка, - сегодня побежишь вместе со мной.
- А что, это действительно ваши последние две сотни? – уточнил Мироныч.