- У меня для микроавтобуса категории нет, - с сожалением сказал Константин Матвеевич, вытерся насухо шершавым полотенцем и стал закладывать в печь растопку.
- Сделаем, - уверенно парировал Жорка. – За сто баков – как два пальца…
В это время подала голос коза. Она стояла в отремонтированном сарае и напоминала о том, что её пора доить.
- Это что? – не понял Жорка.
Сакуров в сжатом формате изложил свои вчерашние дела с участием наидобрейшего Мишки, который на поверку оказался не такой гандон, каким его считал Жорка. Напротив: привёз зарплату, выручил с зерном и его доставкой, напоил Варфаламеева и сосватал такую рентабельную козу, которая…
- Понятно, - пасмурно молвил Жорка, встал и вышел в сени. – Пошли, что ли? – позвал он Сакурова.
- Да-да, конечно!
Константин Матвеевич засуетился, взял ведёрко, скамейку и выскочил за Жоркой во двор.
- Пшеница? – кратко уточнил Жорка, тыча пальцем в аккуратный штабель наполненных мешков.
- Пшеница! – гордо поддакнул Сакуров.
- Коза, - ткнул пальцем в козу Жорка.
- Белкой звать, - засмущался Сакуров.
- А ты козу когда-нибудь доил? – поинтересовался Жорка.
- Нет. Но хозяин мне вчера показал. Это совсем просто…
Константин Матвеевич оседлал скамейку и взял, что называется, козу за вымя. Минуты две он дёргал за козьи сиськи вхолостую, но затем дело пошло. А первая ударившая о стенки ведёрка струя сладко запела в самом сердце новоиспечённого козовладельца.
- Действительно, просто, - ухмыльнулся Жорка. – Только вымя перед дойкой надо мыть, а затем смазывать, чтобы соски не трескались.
- А ты откуда знаешь? – удивился Сакуров.
- От своих дальних деревенских родственников. Узнал ещё в детстве, когда гостил у них летом, потому что в пионерлагерь меня посылать боялись… Что, всё?
- Вроде, - пробормотал Сакуров, подёргал за сиськи, ничего не надёргал и хотел взять из-под козы ведёрко, но та двинула своей изящной ножкой по ведёрку, куда натекло с пол-литра молока, и плакало её молоко.
- Как дам, сука! – заорал Жорка и замахнулся на козу. Та воинственно мекнула в ответ и боднула Жорку.