Некондиционный

Я попробовал встать на ноги, но не сумел – машина вильнула так, что меня хорошенько приложило сперва об один борт, а затем о второй. Свист ветра в пробоинах и надрывный хрип умирающих двигателей, крики пассажиров. Болтающиеся над креслами кислородные маски.

Каким-то непостижимым образом я всё-таки пробрался в кабину пилотов, работавших не за страх, а за совесть – как-никак себя спасали. Вцепившись в какой-то прибор, казавшийся максимально устойчивым, я, леденея и молясь всем известным мне богам, ждал развязки.

- Тяни! – орал командир. - Сядем на трассе! Планируй, чтоб тебя!!!

- Не могу! – второй пилот, судя по голосу, едва сдерживал панику. - Повреждено хвостовое оперение и левое крыло! Не могу планировать!

Позади нас что-то громко хлопнуло.

- Отказ левого двигателя! – закричал второй пилот. - Теряю контроль! Машина неуправляема!

- Держись! Держись, мать твою!!! – рычал командир.

Земля неумолимо приближалась. Я закрыл глаза и приготовился к скорой мучительной смерти.

Отлично, офицер Морт. Чем выше взлёт, тем глубже падение. Ты же знал это, так какого рожна вообще надо было садиться в самолёт?

Удар, гул, рокот, скрежет металла. Машину трясёт как будто в припадке.

Я молюсь уже вслух, чувствую, что теряю рассудок от ужаса.

Самолёт ударился об асфальт, сломал передние шасси и снова отскочил от земли.

- На брюхо! – орёт командир, а я вижу впереди висящий над дорогой на какой-то решётчатой конструкции большой знак, в который мы обязательно врежемся. Не можем не врезаться.

Мы снова тяжело ахнулись на землю, от скрипа вокруг заложило уши. Внезапное сотрясение бросило меня вперёд – прямо на стекло, в которое я изо всех сил впечатался, переломав себе всё, что можно. Самолёт по инерции продолжал ползти на брюхе дальше.

«Знак!» - запоздало подумал я и тут же получил мощный удар в спину – мы всё-таки врезались. Кабина превратилась в металлическое месиво, мой живот пронзила какая-то стальная труба, которая тут же накренилась. Короткое мгновение скольжения обратно, - я прочувствовал кишечником каждую шероховатость, – и меня бросило на пол, превращённый в какое-то сюрреалистичное произведение искусства - мешанину из стекла, металла, пластика и ещё бог знает чего.

Пилоты мертвы – предположить иное было нельзя, увидев то, во что превратились их рабочие места. Да и мне недолго осталось… Силы покидали, и в этот раз шоколад точно не поможет. Ничто не поможет.

«Нет уж, офицер Морт, - твёрдо сказал внутренний голос. - Если бороться, то до конца».

Я отключил боль и попробовал подняться на ноги. Удалось только с третьей попытки – меня шатало, кишки постоянно выпадали, и мне пришлось придерживать их рукой. Самолёт ровным слоем размазало по дорожному полотну на протяжении пары миль. Солнце клонилось к закату, но его не было видно из-за туч. Чахлый лес у обочин, потрескавшийся асфальт, горящие обломки самолёта и машин, которым не повезло оказаться на пути…

Кровотечение из живота никак не хотело останавливаться. Я попытался перехватить кишки поудобнее левой рукой, но заметил, что её снова нет. Имплантат оказался вовсе не так надёжен, как говорили врачи.

Спуститься из останков кабины на асфальт оказалось несложно – всего один шаг. В голове больше не было ни единой мысли. Просто идти. Даже направление неважно.