– «Гипермаркт». Но там наверняка почти все позакрывались, поздно уже. Разыскиваете что-то определенное?
– Нет, – отрезал Тернер.
Место было ему незнакомо. Он попытался вспомнить этот отрезок Мэдисон-авеню. Кажется, в основном спальный район. Бесчисленные квартиры нарезаны в скорлупе офисных зданий, оставшихся с тех времен, когда бизнес требовал физического присутствия служащих в штаб-квартире компании. Некоторые здания были настолько высоки, что торчали над куполом…
– Куда мы едем? – спросила Энджи, положив руку ему на локоть.
– Все в порядке, – ответил он. – Не волнуйся.
– Боже, – сказала она, опираясь на его плечо и глядя вверх на розовую неоновую вывеску «ГИПЕРМАРКТ», наискось пересекавшую гранитный фасад старого здания, – сколько раз я мечтала о Нью-Йорке там, на плато. У меня были графические программы, которые показывали все улицы, музеи и все такое. Я больше всего на свете хотела попасть сюда…
– Ну, тебе это удалось. Ты здесь.
Девушка начала всхлипывать, обняла его, спрятав лицо у него на голой груди. Ее трясло.
– Я боюсь, я так боюсь…
– Все будет хорошо, – сказал он, поглаживая ее волосы и не отрывая взгляда от главного входа.
У него не было никаких причин думать, что для любого из них что-нибудь когда-нибудь будет хорошо. Казалось, она понятия не имела, что слова, приведшие их сюда, исходили из ее уст. Но опять же, подумал он, не она их произносила… По обеим сторонам входа в «Гипермаркт» свернулись в спальных мешках бездомные, неряшливые кучи тряпья совершенно сливались с цветом мостовой. Тернеру на миг показалось, будто их медленно извергает из себя темный бетон, превращая в мобильные отростки города.
– К Джаммеру, в клуб, – сказал у его груди приглушенный голос, и Тернер почувствовал холодок отвращения. – Найди лошадь Данбалы.
И тут Энджи снова заплакала. Тернер взял ее за руку и повел мимо спящих бомжей под потускневшую позолоту входной решетки через стеклянные двери «Гипермаркта». Увидел в конце прохода, между лотков и закрытых ставнями лавок, кофемашину и девушку с гребнем черных волос, вытирающую прилавок.
– Кофе, – сказал он. – Еда. Идем. Тебе надо поесть.
Он улыбнулся девушке, и Энджи устроилась на табурете.
– Как насчет наличных? – спросил он. – Вы вообще принимаете наличные?
Девушка с полминуты молча смотрела на него, потом пожала плечами. Тернер вытащил из доставшегося от Руди зиплока двадцатку и показал ее девушке.
– Чего хочешь?
– Кофе. Чего-нибудь поесть.
– Это все, что у тебя есть? А что-нибудь помельче?