С того места, где она сидела в гостиной, до нее доносились голоса, чей-то смех. Одна из ассистенток, молоденькая девчушка, нацепив синий поликарбоновый экзоскелет, сносила вниз кофры от «Гермеса», будто невесомые блоки пенопласта. Тихонько жужжащий скелет мягко шлепал вниз по ступенькам плоскими динозавровыми лапами, неся в себе человеческое тело. Синий скелет, кожаные гробы.
Тут в дверях появился Порфир.
– Мисси готова?
Парикмахер успел облачиться в длинное свободное пальто из тонкой, как ткань, черной кожи, над каблуками черных лакированных сапог посверкивали шпоры из горного хрусталя.
– Порфир, – улыбнулась Энджи, – да ты сегодня в штатском. А у нас торжественный выход в Нью-Йорке.
– Камеры там установлены в твою честь, не в мою.
– Да уж, – протянула она, – в честь моего «нового включения».
– Порфир будет держаться на заднем плане.
– Никогда не думала, что ты станешь беспокоиться о том, как бы вдруг кого не затмить.
Он усмехнулся, показывая скульптурные, обтекаемые зубы – фантазия зубного врача-авангардиста на тему того, какими они могли бы вырасти у более быстрых, более элегантных существ.
– С нами полетит Даниэлла Старк. – До Энджи донесся звук снижающегося вертолета. – Она будет ждать нас в аэропорту Лос-Анджелеса.
– Мы ее придушим, – ответил он тоном заговорщика, набрасывая на плечи Энджи палантин из голубой лисы, выбранный для этого случая Келли. – Если мы пообещаем намекнуть новостям, что мотив был сексуальный, она, возможно, даже решит нам подыграть…
– Ты ужасен.
– Это Даниэлла ужас во плоти, мисси.
– Уж кто бы говорил.
– А? – Парикмахер сузил глаза. – Но зато у меня душа младенца.
Вертолет пошел на посадку.
О Даниэлле Старк, сотруднице стим-версий журналов «Вог-Ниппон» и «Вог-Европа», повсюду ходили слухи, что ей далеко за восемьдесят. Если это верно, подумала Энджи, тайком рассматривая фигуру журналистки, когда они втроем поднимались по трапу в «Лир», то по части пластической хирургии и косметологии Даниэлла Порфиру вполне под стать. На первый взгляд журналистке было чуть больше тридцати, и единственным заметным свидетельством, что она имела-таки дело с хирургами, была пара бледно-голубых «цейсовских» имплантатов. Один юный репортер из французского журнала мод как-то назвал их «модно устарелыми». Как поговаривали злые языки в «Сенснете», этот репортер больше нигде и никогда не смог получить работу.
Энджи знала, что при первой же возможности Даниэлла заведет с ней разговор о наркотиках, о наркотиках знаменитостей, будет смотреть на нее в упор, широко, как школьница, распахнув васильковые глаза, чтобы заснять все на пленку.
Под грозным взором Порфира Даниэлла некоторое время пыталась сдерживаться – пока они не достигли крейсерской скорости где-то над Ютой.