Нова Свинг

– Ты вообще хоть когда-нибудь говоришь то, что имеешь в виду? – поинтересовался Вик.

Он коснулся ее там, куда упал свет. Оба стояли очень прямо. Она озадаченно поглядела на Вика.

– Мы никогда не знаем, что имеем в виду, – сказала она. – Мы это проживаем от момента к моменту. Мы никогда не знаем, что имеем в виду, пока не станет уже слишком поздно. – И – когда Вик опустил пальцы ниже, нашаривая пульс у нее на шее: – Почему бы тебе меня не трахнуть? Нам же обоим этого хочется.

Вик проснулся в темной комнате от глубокого и беспокойного сна, убежденный, что кто-то в этот момент пытался с ним связаться, передать сообщение, которое никому не пришлось бы по вкусу, – весть о переменах плана, о взыскании долга, о смерти кого-то из родителей, короче – весть, которая в 2444-м только и могла отвлечь человека от переживаний, утверждавших его реальность перед самим собой. Атласное нижнее белье Элизабет Кьелар валялось на койке, ускользая от прикосновений, точно вода. Сама Элизабет стояла на коленях невдалеке, чуть изогнувшись в пояснице, поджав под себя ноги: йодистые тени подчеркивали каждую мышцу и косточку. От нее шел резкий суховатый возбуждающий запах: наверное, индивидуальные феромоны. Она раскрыла дневник и держала его так, чтобы свет из окна падал на страницы. Увидев, что Вик не спит, улыбнулась.

– Зачем мне это? – спросила она.

– Только ты можешь ответить.

– Пока ты спал, я выглядывала из твоих окон, – сказала Кьелар. – Я твои вещи пересмотрела. Это было неправильно? – Она вздрогнула и уставилась прямо перед собой, точно в конец долгой дороги. – Я пишу дневник, потому что ничего о себе толком не помню. Вы помните свое детство, мистер Серотонин?

– Я Вик, – сказал Вик.

Он потянулся к ней и взял под локоть.

– Не паникуй, – произнес он. – Прочти мне что-нибудь.

– Я боюсь того, что завтра случится, – ответила Элизабет.

– Ты это в дневнике вычитала или у тебя предчувствие?

– Я это в дневнике вычитала, – сказала она, – и у меня предчувствие.

– Не надо тебе туда идти, – сказал Вик, хотя знал, что она пойдет. Закрыв дневник, она уронила его на койку и стала одеваться. Вик подцепил дневник с койки, понюхал страницы, пошелестел ими. Он чувствовал, как она наблюдает за ним, пытаясь понять, как он поступит дальше. Найдя относительно понятную запись, он прочел ее вслух. «Некоторым, – писала она, – после путешествия по морю так и не удается вернуться к прежней походке. Они, конечно, выходят на берег, но впоследствии им так же тяжело ходить по суше, как по матрацу. Но еще тяжелее им сидеть или пытаться заснуть. В движении эти симптомы, по крайней мере, минимизируются».

– Не надо! – воскликнула она. – Не надо!

«Они зовут это mât de débarquement».[31]

Она закрыла ему рот рукой.

– Чем пахнут мои пальцы?

Вик рассмеялся.

– Морем, – сказал он.