Именем Корпорации!

По всему выходило, что сейчас два бывших сотрудника Корпорации просто бежали, сломя голову, в никуда. Без цели, средств, чёткой задачи и намерений. Но если бы Патрик мог оставить их в покое на некоторое время… он сумел бы понять, куда движутся объекты.

Единственное, что пока оставалось неясным для Вуниша, чем именно так уникален Гриффин, что даже агент Корпорации решился прибегнуть к его помощи и изменить своим хозяевам. Ещё одна вещь, тёмным пятном ложащаяся на разум инквизитора, состояла в том, что он не мог не замечать некоторых совпадений.

Гриффина выкурили из обжитого гнезда тогда, когда это понадобилось. В этом Патрик почти не сомневался. Вопрос в том, почему понадобилось именно сейчас. Далее доктора вынудили сотрудничать с агентом, упрочив их связь взаимной необходимостью. Но для того, чтобы эти двое пустились в бега, должно было удачно сложиться несколько факторов.

Первое – спецтранспорт с Гриффином подбили из законсервированных звуковых пушек, установленных в горной зоне приграничья с сектором владения повстанцев. Вернее, кто-то очень хотел, чтобы это выглядело именно так. Патрик лично осматривал транспорт на месте падения и знал, что импульс был слишком маломощным, чтобы долететь с приграничья.

Транспорт просто уничтожили, оформив всё, как случайность или действия несуществующих сообщников Льюиса. Далее Гриффин получил обвинения, после которых не мог оставаться на планете. И именно Патрика направили решать дело местных вояк, уведомив его о том, что подозреваемый является первым звеном, опять же, к несуществующей группе заговорщиков, подозреваясь в нелегальном использовании биоматериала, смены личности или захвата чужой оболочки с целью скрыться от властей. Именно такая формулировка и обязывала передать дело инквизитору Корпуса на Малидакане, а не оставлять его в руках обычных военных или сил полиции.

Патрик припомнил тот день, когда его информатор определил местоположение Гриффина в клинике. Будучи инквизитором Корпуса, Патрик Вуниш был единственным, кто имел возможность облачиться в действительно подходящую защиту для операции по аресту Гриффина.

Только вот сама идея о наличии некоего общества заговорщиков казалась ему теперь навязанной кем-то. Кем-то, кто подделал дело Гриффина с ложными обвинениями. Кем-то, кто сумел сбить спецтранспорт с заключённым на борту так, чтобы сам заключённый уцелел и начал дёргаться. И ещё этот кто-то потрудился организовать дееспособность звуковых пушек на крыше клиники, заменив недостающие детали в них, давно уже разворованные местными умельцами.

Что и сказать. Малидакан не ждал возвращения Корпорации, не следил за оставленным оборудованием и тихо разбирал его на части.

Но больше всего Патрика интересовала его нынешняя роль в этом деле. В том, что его вели, охраняли и вовремя подсовывали информацию, он был уверен.

Вуниш припомнил высокого худощавого мужчину с острыми чертами лица, который дал ему некий медальон на короткой цепочке со стилизованной буквой «I» и тремя косыми чёрточками на ней. Своеобразное удостоверение полномочий агента Корпорации, нанятого для особых случаев, оказывалось полезным вне Малидакана, так как иных документов и полномочий Патрик не имел.

«Почему же игра началась именно сейчас? – думал он, чувствуя, как медленно выползающее из-за горизонта солнце начинает согревать озябшие плечи первыми лучами. – Что же вы там раскопали такого, что вам понадобился этот самый Гриффин, ради которого вы даже пожертвовали агентом?»

Инквизитор понимал, что найти ответ на этот вопрос самостоятельно он не сможет. Оставалось только одно: пойти и спросить. Только вот у кого? Передать свои мысли через Мольер? Вряд ли тогда он дотянет до следующего утра живым. Обратиться со своими размышлениями к своему начальству на Малидакане? Вуниш даже тихо засмеялся, представив это. Провинциальные вояки с отдалённой и всеми забытой планетки это вовсе не то, что способно было защитить Патрика.

Оставался последний вариант – обратиться к беглецам. Вполне возможно, что те даже и не догадывались о причинах своих же действий. Впрочем, как и о том, зачем нужны Корпорации, спокойно мирившейся с их жизнью столько лет.

Но для того, чтобы воспользоваться этим вариантом Патрику Вунишу предстояло решить, готов ли он присоединиться к компании беглецов, если никак не сможет оправдать своего разговора с ними перед лицом Мольер или её неприятного начальства.

Глава 32

«Александрийская Рулетка» медленно подползала к огромному, приветственно сияющему многочисленными огнями металлическому кольцу зоны финиша. Быстроразборное сооружение, возведённое орбитальными монтажниками за считанные дни, напоминало Элю огромное сидение от древнего унитаза для великанов, обильно усыпанное светодиодами. Он тихо хрюкнул от смеха, и послал образ Алире, которая вернула его обратно, уснастив подробностями в виде сияющей золотым голограммы человеческих фекалий в центре кольца, и дальше они смеялись вместе.

Имели право.

Яхта, перед началом регаты блистающая металлом и серебрящаяся полировкой, сейчас больше напоминала вырвавшийся из блокады крейсер – обугленные пластины, рваные дыры на обшивке в месте подрыва пиратских десант-ботов, сорванные обтекатели двигателей, открывающие всем взглядам огромные дюзы… От космического камуфляжа остались одни воспоминания, а про стыковочные огни пришлось забыть после первого же боя – пираты с присущим им чувством чёрного юмора старались в первую голову расстреливать именно световые маркеры.

Картину разрухи и славного боевого прошлого «Рулетки» прекрасно дополнял генератор сингулярности, вызывающе торчащий в разверстом фальштрюме. Жерло излучателя помигивало силовым полем и фазовыми инверторами, от чего у сведущих людей сводило сфинктеры. Встречающий выживших участников регаты эсминец местного флота сил планетарной самообороны предпочёл медленно отползти под прикрытие орбитальной пересадочной станции, и оттуда наблюдать за процедурой стыковки с зоной финиша.

О реакции устроителей и организаторов гонки можно было лишь догадываться по взволнованному тону речей и окутавшему круизный лайнер силовому полю десятого класса.