Именем Корпорации!

Эль из своего «гнезда» блеснул оптикой прицельного комплекса, и, поняв ситуацию правильно, стал дырявить переборки из своей фузионки, целясь в сервомеханизмы пиратских скафандров.

– Даже и не думай… – Льюис сплюнул, и влажно закашлялся. – Не смей пачкать меня своей наномерзостью. Лучше сними аптечку. С пояса. Рука, кхха, отнимается…

Агент недовольно мотнул головой, и извлёк из сумочки капсульный шприц размером с монетку:

– Это обезболка. Без нанов.

«Хуянов» – шевельнул губами док по привычке, когда Спенсер впрыснул наркотик ему в яремную вену.

Бывший агент корпорации взял в руки аптечку, и, покрутив её в руках, разломил на части.

Глава 30

– Придётся тебе побыть моими руками, Спенсер, – Гриффин закашлялся, и залышал чаще. – Хоть они у тебя и не мытые, но выбирать, кхе, не приходится.

Агент, привычно схвативший красный распылитель, окрысился в ответ:

– Льюис, хорош трепаться не по делу, затрахал уже! Руки, понимаешь, хуюки… С пневмотораксом я уже сталкивался. Справлюсь.

В стандартную корабельную и армейскую аптечки всегда входило минимальное количество мощных и универсальных средств, распределённых по разноцветным распылителям и инъекторам, отмеченных разными насечками на ёмкостях. Чтобы сослепу не поставить себе слабительное вместо обезболивающего… И порядок действий при проникающих ранениях был простейшим. Красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, синий или фиолетовый. Если не помогло – то чёрная капсула, или выстрел в голову.

– Оранжевый не тронь. У меня после твоей последней инъекции, кхе, «простой обезболки», ещё эйфория не прошла, – Льюис прикрыл глаза, пока агент разбрызгивал вокруг раны содержимое распылителя. Взвесь, попадая на окровавленную одежду, застывала хлопьями, увеличиваясь в размерах, и быстро опадала, оставляя лаково блестящую плёнку на чистой коже, покрасневшей и вспухшей вокруг осколка. Ткань рубашки доктора растворилась вместе с кровью и осыпалась. Осколок подрагивал в такт дыханию Гриффина, слегка запаздывая за другой половиной груди.

– Так. Отлично. Хороший пёс. – Льюис вздрогнул, когда Спенсер прикоснулся к зазубренным граням длинного ребристого осколка. – Теперь приготовь зелёный комплект. И трубку с насосом.

– Угу. И белые тапочки. Где-то в каюте валялись. – Агент сжал осколок, не обращая внимания на то, что он режет ему ладонь, и резко дёрнул.

Из раны, пузырясь, полилась толчками ярко-красная кровь. Спенсер, прислушиваясь к звукам перестрелки, возникшей в тылу у засевших в противоположном краю грузового отсека пиратов, отбросил кусок пластика, и схватил зелёный пакетик. Засунув его прямо в отверстие на груди доктора, агент коснулся уголка мягкого пластика, и поток крови быстро иссяк. Следом пошли в ход синий распылитель с длинной трубкой, содержащий мощный регенерационный состав, смешанный с клеточным клеем, которым, по слухам, умудрялись приживить на место отрезанные руки и ноги. Если пациент, конечно, не отбрасывал ботинки от шока и кровопотери.

Перестрелка усилилась.

– Втыкай насос, не тяни, – доктор побелел, и дышал через раз. – Скорее, Спенс, скорее… Уже схватилось.

Агент, мысленно сплюнув, коротко описал место рождения Гриффина, его сексуальные пристрастия и образ жизни, закончив тираду смачным: «… и трибубённый ты осёл!» При этом он вставил в края сужающейся буквально на глазах раны серебристый гладкий конус, размером и диаметром с палец, зафиксировав его тонкой полоской биоклея. Устройство завибрировало, отсасывая остатки крови и восстанавливая разность давлений между плевральной полостью, лёгким и атмосферой.

– Не забыть потом вытащить… – доктор немного порозовел, но старался дышать неглубоко и не двигаться.

– Я тебе вытащу! – Спенсер оттёр руки квадратиком салфетки, и, подумав, вкатил Гриффину ещё дозу обезболивающего. – Спи давай…