Сеть

– Да, довольно удачно, – согласно кивнул Рудин. – Сначала я сомневался, но потом подумал – почему бы и нет?… – загадочно, обрывая на полуслове, произнёс Рудин.

– «Почему бы и нет» – что? – после напряжённой паузы не вытерпел я.

Откинувшись на спинку вращающегося кресла, профессор взглянул на нас:

– После того ночного собрания вы в курсе сложившейся ситуации. Наши разработки – уже не только наши. Мы вступили в психовиртуальную эру… процесс идёт. И мы не знаем, как далеко продвинулись наши конкуренты за рубежом. А отставать в этой области никак нельзя… это вопрос государственного престижа, и даже государственной безопасности. На том собрании, и после него, я обозначил для вас, как и для других сотрудников, задачи в сложившейся обстановке. Но пока мы, сами знаете, топчемся на месте… Ильич же предложил практически готовое решение. По крайней мере, на первое время. Повторюсь, неизвестно, насколько продвинулись конкуренты за рубежом, возможно, они уже имеют операционную систему и получше этой, – Рудин кивнул на экран, – но у нас на данный момент нет вообще никакой, кроме Ильичёвой…

– И что же? – спросил Стива.

– Я подумал: а что, если, пока у нас нет другой альтернативы и нет времени на её создание, – что, если воспользоваться операционкой Ильича? Сейчас наша задача номер один – не упустить момент, когда, вероятно, ещё можно попытаться обеспечить наше преимущество в вот-вот начнущейся мировой конкуренции по завоеванию психовиртуальной среды! И для этого необходимо, так сказать, «наращивать мускулы», увеличивая отечественный сегмент зарождающейся глобальной психоСети, и вовлекая в её развитие как можно больше специалистов и рядовых пользователей. В идеале следовало бы охватить все слои населения… Пришла пора нам рассекретиться и выходить за пределы институтской лаборатории! Наша внутренняя сеть, «Русская Душа» – должна распространиться по всей стране. К этому вынуждают обстоятельства. А это значит, что… – тут Рудин, глядя на нас со Стивой, выразительно кивнул, мановением ладони приглашая нас докончить его мысль, что Стива и сделал:

– … что требуется эффективная и удобная для массового пользователя операционная система!

– Постойте, профессор, – вы что, предлагаете операционку Ильича… для массового внедрения?! – вопросил я.

– Именно! – кивнув, воскликнул Рудин, и добавил: – По выражению вашего лица, коллега, я делаю вывод, что вас что-то смущает?

Я, действительно, был слегка ошарашен. За время моей работы в ИМ, я, конечно, попривык к техническим новинкам, которые поразили бы рядового человека. И всё же то, о чём велась речь сию минуту, даже мне казалось чем-то из ряда вон выходящим… Эту операционку создал Ильич, а ведь Ильич – это… СТОП! Я оборвал нить своей мысли; работая в ИМ, я привык следить не только за своими словами, но даже за своими мыслями…

– На том экстренном ночном собрании, как вы помните, я упомянул план «Ч»… Так вот – частично он уже разработан, и вам в нём отведена своя роль… Друзья мои, – заговорщически понизив голос и обняв нас руками за плечи, произнёс Рудин, – я хочу вам поручить одно очень ответственное дело… Илья, – проф повернул лицо ко мне, – и ты, Мстислав, вы должны будете в ближайшее же время заняться внедрением… процесс должен начаться активно, но негромко, пока без объявления в СМИ… мало ли что, – посмотрим, как пойдёт… а кроме того, понаблюдаем реакцию зарубежных конкурентов – так мы выясним, каким именно образом они отслеживают нашу работу; может, и они себя в чём-то выдадут, и это несколько прояснит ситуацию и даст нам возможность уже как-то более чётко представлять расстановку сил и планировать наши дальнейшие действия… – рассуждал Рудин, расхаживая взад-вперёд по лаборатории и увлекая нас за собой, так как всё время обнимал нас за плечи.

– Но почему мы? – спросил я.

– Если не вы, то кто? – вопросом на вопрос отозвался Рудин. Я замолк, а Стива в паузе вставил:

– И как вы это всё представляете?

– Представлять будете вы. В ближайшие дни вы оба отправляетесь в командировку как раз с целью представлять широким массам выгоды практического применения психонет-технологий. И не забывайте, что я говорил на лекциях… Самодеятельность ваша хороша до известных пределов. Будьте осторожны, больше наблюдайте! Помните, что «внедрение» Психонета точнее было бы назвать «открытием». Психополе и без нас существовало всегда, как вам известно. Вы не столько «внедряете», сколько «открываете» Русскую Душу. Ну, и несколько корректируете её, делая последний шажок, перекидывая последний мостик, соединяющий её с высокими технологиями…

САЙТ 9

Настроение у меня было неважное. Длилось это состояние несколько дней и, хотя я не желал в этом себе признаться, я знал, отчего оно возникло. Дело в том, что я уже несколько дней не виделся с Лиз. Точнее, – мне не удавалось побыть с ней вдвоём. Ну или хотя бы втроём, в компании со Стивой. Так получалось, потому, во-первых, что мисс Этеридж теперь появлялась в Институте через день, да и то лишь на несколько минут. Впрочем, может, она там задерживалась и надольше, но сам-то я вынужден был уходить по делам. Работы было много в связи с подготовкой к командировке, о которой сказал Рудин. А на мои предложения встретиться где-нибудь, погулять, как раньше, Лиз отвечала «позже, я занята» и «как-нибудь потом, извини».

Невыносимо было это слышать, и у меня сжималось сердце, когда я провожал взглядом её каштановые локоны, взлетающие, когда она, спеша, резко поворачивалась к моей персоне на сто восемьдесят градусов. Невыносимость усугублялась непониманием такого поведения. Она явно стала относиться ко мне с прохладцей, и, как это частенько бывает, отгороженный первой удачей в отношениях от их последующего развития, я не мог уразуметь – в чём причина такой перемены? Ведь у нас, вроде, такая славная дружба завязалась – казалось мне… И влюблённость моя усиливалась. Стыдно признаться – я даже стихи стал сочинять, чего не делал со школьных лет.

Перебрав все мыслимые и немыслимые, преимущественно, немыслимые, причины, я, опять же, как это частенько бывает в подобных случаях, причину понял внезапно. Причина была на поверхности и проста, а её понимание оказалось неприятным: да ведь она же, вероятно, обижена моим отказом поведать о том, кто такой Ильич! Лиз несколько раз возвращалась к этому вопросу; я каждый раз увиливал от ответа. Наверняка она пыталось выяснить то, что её интересовало, и помимо меня, у других сотрудников Института. Но они, несомненно, уходили от ответа, так же, как и я, тем самым ещё более заинтриговывая мисс Этеридж. И ещё более усиливая её раздражение по поводу моей скрытности, поскольку я в Институте для неё был самым близко знакомым человеком, который, тем не менее, не желал удовлетворить её любознательность.

Времени на то, чтобы помириться с Лиз, оставалось всё меньше – на днях я должен был отправляться в командировку, и неизвестно, сколько она могла продлиться. Надо было срочно что-то предпринять. Я решил: нужно пригласить Лиз в ресторан и всё обсудить.