Дилемма

Головорез приставил пушку к голове одного из монахов. И Кейд его узнал… он был в числе первых, кто встречал его у ворот, кто потянулся к нему мыслями… Совсем еще мальчишка.

Беги!

Головорез сказал что-то по-вьетнамски, и Кейд увидел смысл сказанного в сознаниях монахов:

– С дороги, не то башку отстрелю!

– Отпустите его, – проговорил юный послушник. Кейд увидел происходящее его глазами: безобразную рожу головореза, бритую голову, татуировки на черепе, выпирающие мускулы, темное дуло огромного пистолета, толстый палец на курке. Кейд почувствовал, как бьется сердце в груди молодого монаха, ощутил его ужас, его смирение и восхищение Кейдом.

– Хрена с два! – рявкнул головорез.

Прогремел выстрел, и мир взорвался перед глазами Кейда – взорвалась голова монаха. Неописуемый ужас передался всем остальным. Сквозь поглотивший их хаос Кейд почувствовал, как некоторые монахи подняли руки к ушам и мысленно съежились. Одного вырвало, и всех без исключения наполнили боль, страх и смятение. Конечно, это ведь не монахи Ананды, закаленные годами выучки. Это практически дети!

Одному из монахов прострелили живот. Кейду показалось, что его собственное нутро разорвало на части: боль пробила насквозь его нейронные сети.

Монахи чуть не разомкнули кольцо. Но в последний миг их разумы вновь объединились, и они пошли стеной на головорезов. Их было уже больше тридцати. Больше сорока.

Вдруг он услышал, как кто-то закричал по-вьетнамски, и десятью парами глаз увидел настоятеля. Тот ворвался в кольцо и кричал:

– Что вы творите?! Вы обещали, что монахи не пострадают!

Один из головорезов развернулся и тут же выстрелил ему в живот. Тхить Куанг Ан рухнул на колени.

Остальные монахи вновь стали теснить головорезов. Они превратились в единый организм, у которого была одна цель: отбить Кейда у преступников. Кольцо сжималось, и он понял, что сейчас будет. Нет, нет, так нельзя, хватит смертей, бегите…

Он собрался с силами, сосредоточился и начал транслировать свои мысли монахам, затем активировал лазейку…

…но монахи сопротивлялись: железный кулак их коллективного сознания перехватил его волю, не давая ввести пароль и заставить их скрыться бегством…

Пуля перебила одному из монахов руку, другому – прошила грудную клетку. Эхо их боли окатило Кейда.

И тут подоспел Фенг. Его разум был спокоен и решителен. Время для Кейда замедлилось: боевой транс Фенга коснулся и его разума, растягивая каждую секунду чуть ли не до бесконечности.

Головорезы с гипермускулами двигались как в замедленной съемке. Перед глазами Фенга красными пунктирными линиями загорелись траектории полета еще не выпущенных пуль. Тела бандитов превратились в размытые пятна: Фенг предвидел каждый потенциальный удар.

Казалось, он не двигается, а танцует. Спокойный и изящный, он перепрыгнул через одну красную линию, прокатился под другой, вскочил и со всего размаху врезался в первого головореза. Он был полностью сосредоточен на поединке. Это самадхи, подумал Кейд. Самая настоящая медитация. Пистолеты и пули превратились для Фенга в живых существ: он видел, как они вылетают из дул, всколыхивая воздух, как летят туда, где он стоял всего миллисекунду назад.

Одним отработанным движением Фенг сломал шею первому головорезу.