Алекс провел рукой по деревянному поручню.
- Я смогу поселиться в такой же?.. - он указал рукой в сторону полуприкрытой двери, ведущей в квартиру. Постников не знал. Как следует в точности называть жилище арбитрессы - квартирой, апартаментами или как-то еще.
- Вряд ли, - честно и прямо ответила арбитресса. - Но возможно. И далеко не сразу. Я работала на эту квартиру семь лет.
"Сколько же тебе на самом деле?" - подумал он опять, но промолчал, оставив мысль при себе.
"Исполнять любой приказ"
Он посмотрел на город света. Подумал, что это могут быть за приказы. Вспомнил, как валились окровавленными трупами те, кого очаровательная Рита расстреливала в клубе. Просто потому, что они оказались на линии огня.
"Не я такой, жизнь такая"
Нет. Это звучало слишком ... плебейски. Можно сказать, даже мужицки.
"Следует играть теми картами, что раздала судьба"
Все равно не то.
Но в конце концов, так ли нужны слова и определения?.. ему все равно не перед кем оправдываться кроме самого себя. А надо ли казаться лучше, чем есть, перед зеркалом?
- Почему ты столько ... со мной? - слово "возишься" показалось неприятным, грубым, Постников его пропустил. Но Рита снова все поняла.
- Ты мне понравился, - просто ответила она. - Кроме того ты выжил... И все равно через три дня отправишься в лагерь.
- Лагерь?! - вздернулся Постников, сжимая кулаки.
- Конечно, - она даже не поняла, что его так поразило. - Базовый тренировочный лагерь. Там же тебе заменят хром. С этим... - она красноречиво посмотрела на его правую кисть. - Много не наработаешь.
Ее губы обжигали, как расплавленный металл, а пальцы были холодными, как сталь на морозе. Рита так и не сняла перчатку с левой руки, и Постникову казалось, что в этом есть какой-то высший смысл, настоящая гармония. Левая и правая рука. Его недорогая "лапа" и ее высокотехнологичный протез по индивидуальному заказу с полной анатомической подгонкой.
Было странно и непривычно целовать девушку зная, что она может свернуть тебе шею одним движением. Или убить любым из многих иных способов. Но, пожалуй, это лишь прибавляло пряной остроты ощущениям, горячило кровь и чувства. Последним сколь-нибудь осмысленным, что пришло на ум Постникову стало:
"Мой город. Мой мир. Неужели все-таки мой?..".
* * *
- Его вообще можно убить?.. - тоскливо пробормотал человек в серо-синем костюме, в редкую и очень тонкую полоску. Голос его буквально сочился отчаянием и почти суеверным ужасом. Так говорят не о живом существе, а о нежити, которую бесполезно разить обычным оружием.
ebooksa