– Блин, предупреждать надо, – ругнулся Лысюк.
– Подумал, что глаза лопнули? – хохотнул Бурый.
– Глаза? Почему глаза? – не поняла Оля.
– Анекдот… старый, – ушел от ответа Виктор. – Но тишина и в самом деле поразительная. По идее, на одной локации звуковой фон должен быть общий.
– Нашел, чем грузиться, – легкомысленно отмахнулся Леонид. – Как по мне, так и хорошо. А то уже голова разболелась.
– Это не от него, – ввернула Оля. – Не надо было так на пиво налегать.
– Извини, мамочка, больше не буду. Если только на улице ночевать не придется. Тогда лучше обратно за стол…
Ворота, как и следовало ожидать, оказались закрытыми, и никто не торопился встречать гостей.
– Угу, – пробормотал Леонид, – картина Репина «Приходите завтра».
– Какое нафиг «завтра»? – возмутился Лысюк, развернулся и старательно заколотил пяткой в ворота. – Эй! Есть кто живой?! Отворяй!
– Чего ломитесь? – недовольно проворчали сверху. – Не видите, ночь на дворе! Нормальные люди давно спят.
– Так то нормальные, – ответил Виктор.
Наверху довольно заржали.
– Насмешил. Погоди, сейчас спущусь…
Тот стражник, что встречал их в обед, если и сменился, то передал пост своему брату-близнецу. Такой же крепкий, кряжистый. И доспех как у одного бронника «шитый». В одной руке факел, другая лежит на оголовье меча. Может, придерживает, чтоб не мешал при ходьбе, а может, и для другой надобности. Судя по некоторым индивидуумам, замеченным в Гавани, соседи у академиков вполне способны доставить беспокойство.
– Ну, и чего надо, неофиты?
– Угадай, – продолжил в прежнем духе Лысюк.
– Забавный малый, – то ли с одобрением, то ли с осуждением проворчал стражник. – Шутник… Обязан предупредить, что не зависимо от того, с какой целью вы пожаловали в крепость Академии…
– …вход платный, – закончил вместо него Леонид.
Стражник кивнул и протянул руку ладонью вверх.