Каменный век

— Зловредным может быть только живой субъект. А оболочки — не живые, и не субъекты. Доступно я объяснил?

— Доступно, да не убедительно. Вы меня не убедили.

Инспектор бросил взгляд на часы. Рабочий день явно истек. Времени было в обрез. Сдать задержанного охране, попросить центральный пульт, чтоб закрыли кабинет. И мчаться, разрезая носом воздух, в “Гостиный двор”. Там ждала его жена. Его Мелания.

Блок 5

На невской линии “гостинки” народ почти не ощущался, ни плечами, ни спиной. Умелая подсветка снизу и зеркальные стены растягивали помещения. Товар здесь был дорогой и бесполезный: игрушки, безделушки, поделки. В общем, для неразвитого вкуса — всякое фуфло, не подходящее для вложения капитала. Но Мелания это место уважала, она неплохо относилась ко всему бесполезному. Может, потому, что была такой же, дорогой и не приносящей никакого дохода, убаюканной, взлелеянной оболочками. Но именно в таком виде приятной Феодосию — он видел в ней тенденцию и ростки будущего — меньше полезного в быту, больше приятного. Кроме того, старший инспектор давно уже относился к деньгам, как к воздуху, который надобно, не задумываясь, вдыхать и выдыхать. Сотрудники ССС были не такие, как остальные, они находились на переднем участке битвы за Великий Объединенный Разум, поэтому их и старались финансово возлелеять.

Сегодня Мелания казалась унылой, даже сонной, и инспектору было трудно ей угодить. Они долго бродили по торговым рядам. Он, нежно приобняв ее, рассказывал о хакерах, о кибержлобах, влезающих грязными ногами в нашу тонкую цивилизацию кибернетических оболочек. Голоса прилавков нахваливали в восточных выражениях все, что попадалось на глаза. Но Мелания уже стала позевывать. Может, пора на выход?

И завалить, например, в театр теней на улице Рубинштейна, где выступают кибернетические копии известных общественных и государственных деятелей. За небольшую доплату можно и самому в сценарий попасть.

Ага, кибероболочка театра сообщила, что сегодня в программе “Цезарь и Клеопатра”….

Нет, Мелании вряд ли понравится, когда ее начнут грызть квази-живые змеи. И ему не улыбается встреча с кибернетическим Брутом. Тогда, может лучше, “Пушкин и Натали”?.. Опять не то, можно натолкнуть Меланию на сомнительные мысли. И кибернетический Дантес, судя по слухам, пока Пушкина не уложит, не успокоится…

Тут Мелания избавила мужа от тягостных размышлений. Вот, сказала она, именно это мне подходит.

Ему бы обрадоваться, да “именно это” полюбилось инспектору меньше всех остальных предметов. Более того, показалось средоточием какого-то коварства.

На ярлыке имелась таинственная надпись: “Браслет для нош. на руке в р-не запястья. Пр-но кооперативом “Трансурания” в кол-ве 1 шт. “. И продавец ничего вразумительного не сказал, только повторил надпись и справился, какую опасность находит здесь для себя клиент. Инспектор несколько раз пожал плечами, развел руками, но крыть было нечем. Действительно браслет, черный, широкий, как будто из новомодного металлостекла. Однако ячеистая внутренняя поверхность вещицы наводила инспектора на грустную мысль, что это биоинтерфейс, причем нестандартный, от которого жди сюрприза. Надо бы его на экспертизу, но Мелания не желала слышать про лабораторию и сразу украсила себя покупкой. Когда она взяла мужа под руку, у того стало холодно в боку. Он даже отстранился. Она поняла его движение по-своему и ответила неприязненным взглядом.

А потом Мелания вдруг захотела купить две робоигрушки класса “малая оболочка”, с каналами для биоинтерфейсов. Один робик назывался “петухом”, хотя больше смахивал на птеродактиля, второй — “котом”. Оба покрытые биополимерной белой шерсткой, страшненькие на вид.

Может они нужны Мелании, чтобы контрастировать с черным браслетом? Ладно, жене надо угождать, особенно если она — веселая с мужем и грозно-молчаливая с посторонними мужчинами.

“Моя Горгоночка”,— ласково называл Меланию инспектор. Несмотря на такое прозвище и другие подначки она всегда относилась к мужу с почтением. Вплоть до сегодняшнего дня.

Уже в машине Петух клюнул старшего инспектора в кончик носа и победно загорланил. А Кот норовил провести лапкой с внушительными когтями по инспекторской шее. Будучи человеком выслеживающим и вынюхивающим, он сразу попытался уточнить мотивы. Совершала ли его жена мыследействия, как то посыл сигналов страха или агрессии? Или робики еще просто не отлажены как следует? Со своей стороны Мелания таинственно улыбалась и только. “Вот где анархия”,— сокрушенно повторял Феодосий Павлович, имея в виду производство малых оболочек. Но он явно поторопился с упреками.

На следующий день инспектор застал дома вместе со своей женой постороннего мужчину. А не любовник ли это Меланьи?

— Этот человек улучшает моих робиков,— представила гостя Мелания.

— Да? — по возможности ехидно отозвался инспектор, заходя мужчине в тыл,— а что же в них плохого?

— Надо сделать настройку на мою личность. Вот он и смонтировал им более чувствительные рецепторы для биоинтерфейса, приличный адаптер для работы с сетевой средой. Теперь робики смогут меня защищать.