– Слик? Ты не заснул часом?
– Вот, что я скажу, док… Вы – те еще ящерицы! Вдвоем с Линденбаумом. Подпиши отставку, единственный выход… Махинаторы. А потом выясняется, что меня запирают в богадельню. Санаторий! Там будут решетки на окнах? А на ночь меня станут пристегивать наручниками к кровати? Я угадал, правда, док?
– Слик! Любой подобный санаторий по площади в несколько раз больше нашей базы. Там есть все для нормальной жизни. Клубы, магазины, бары, бассейны, парки. Люди там заводят семьи и растят детей. Просто пока они не готовы раствориться в социуме, мы вынуждены держать их в специальном фильтрационном лагере.
– Погодите, вы упоминали тесты! А если человек заваливает их? После двух лет этой комфортабельной учебки?
– Значит, он не созрел для нормальной жизни и ему придется задержаться в санатории дополнительно.
– Отлично, – я хлопнул по коленям и закрыл глаза. – Слик, старый ты болван! Вечно во что–то вляпаешься. Воистину, дай дураку веревку, он и повесится!
Док Гиллис растопыренной ладонью на манер расчески провел по своей лохматой голове, покосился зачем–то на экран, после чего заговорил со мной неожиданно вкрадчивым голосом:
– Есть еще один вариант… Как я уже упоминал ранее, существует новый правительственный проект, в котором ты вполне можешь поучаствовать. Трудовой контракт подписывается на пять лет, причем эти годы будут зачтены в твой военный ценз с соотношением полтора к одному. Я давно к тебе присматриваюсь, Слик…
– О, я это заметил!
– Не ерничай. Эта служба, как для тебя выдумана. Есть анкеты по направлениям профориентации. Так вот тут обратное ощущение – что саму специальность писали с тебя. Соглашайся. А выполнив пятилетние обязательства, ты получишь полностью закрытые три десятка лет на службе, любую точку земного шара на выбор в качестве места жительства и все возможные социальные гарантии…
– Благодарю, док. Можете не продолжать. Эта работа меня не интересует.
– Но почему…
– Я быстро адаптируюсь к вашим уловкам, дорогой Гиллис. Полтора к одному по сравнению с передовой? Благодарю! Там, наверное, предстоит стать добровольным испытателем непроверенной вакцины или на скорость грызть камни. Пусть будет ваш распрекрасный санаторий. Где форма, которую нужно подписать?
Знаете, как тяжело приходится призракам? Ты хочешь потрясти за рукав близкого человека, сказать ему: «Ты чего? Да брось, все образуется! Это ерунда, это проходящее. Есть ты и есть я. И есть мы друг у друга. Остальное можно преодолеть». А совсем недавно близкая и почти родная женщина смотрит сквозь тебя и словно не замечает. И ты с болью до сердечного спазма понимаешь – она тебя больше не видит. Зато ясно видит свое будущее, в котором тебя уже нет. Ты для нее словно призрак из прошлого. И не более того. Хочется взвыть от бессилия. Вы – рядом, но недостижимы. Кажется, что попробуй коснуться ее кончиками пальцев и они провалятся в пустоту. А потом она поворачивается и уходит туда, в свое личное будущее, где уже нет тебя. Ты же так и остаешься – невесомый и никем не ощущаемый.
Райская парковая зона сегодня меня не вдохновляла. В трех метрах от меня из бассейна высунулась блестящая коричневая морда выдры и вежливо тявкнула. Вместо умиления я поймал себя на мысли, что не прочь вывалить на нее мусорный бак. Белоснежная цапля прохаживалась по маленькому пойменному лугу и что–то выискивала в траве, а мне хотелось наподдать ей в корму тяжелым ботинком. Узкая пешеходная дорожка вилась от моих ног, огибая живописных древесных великанов с птичьими гнездами в кронах, но мне было не до них. По этой дорожке от меня только что ушла Тиа. Моя подружка улетучилась в направлении реализации своих девичьих фантазий. Так будет достаточно красиво и образно, дорогой культуролог?
– Слик, я узнавала про ваши военные санатории. В них регламентирован каждый шаг. Чтобы поехать на фестиваль танцев в ближайший город, моей подруге с мужем пришлось за месяц подавать заявление, заполнять кучу бланков, строго придерживаться маршрута. Они даже пообедать в придорожном кафе не могли по своему усмотрению. Только в специально отведенных местах, представляешь? Два года в таком режиме? Я не смогу. Извини, Слик. Я там просто не выдержу. А моя профессия? Ты подумал обо мне? Кому нужен культуролог в секторе, где живут исключительно военные? А мы еще мечтали о ребенке, – она закрыла лицо руками.
Сквозь плотно сомкнутые ладони пробился всхлип:
– Прости, Слик. Мне очень жаль.
Я окликнул ее в спину, она нехотя обернулась.
– Тиа, с кем ты встречалась вчера?
ebooksa