Один из демонов

– Стандартная диверсионная тройка. Боец с тяжелым вооружением, снайпер и пулемет прикрытия. Ладно, время дорого, мы начинаем преследование.

– В добротную сбрую они упакованы. Полностью экранирует на сканере. Я их проявил, когда поджарил, но все равно не рискуйте, используйте управляемые ракеты.

– Не подходит. Эдель хотел получить живым хотя бы одного, а лучше обоих, так что попробуем больше не дырявить объекты.

– Удачи.

Все, теперь можно отваливать. Дальше ищейки обойдутся без меня. Они скрытно проследуют за антропоморфами до их логова, обозначат его метками на картах, после чего профессионально проведут операцию по задержанию бунтовщиков. Или вызовут подкрепление. Это зависит от того, куда приведут следы диверсантов. Может нам посчастливится накрыть их опорную базу?

А началось с планового облета сектора. Когда я получил приказ провести рекогносцировку, то даже и подумать не мог, что дело закончится перестрелкой, в которой мне самому проштопают шкуру. Моя предыдущая нашивка за ранение датировалась бирманской командировкой. С тех пор минуло уже почти восемь лет.

Санитары предприняли отчаянную попытку уложить меня на носилки, но я пренебрежительно отмахнулся и устроился рядом с пилотом «Васпа». Зачем делать из капитана Слика посмешище? Червяк самостоятельно ликвидировал кровопотерю, а обезболивающее я и так получил. Вполне могу дотерпеть до госпиталя, без неотложных реанимационных процедур. Медики решили не настаивать, потому что знали – инструктор Слик не терпит, когда ему докучают. Такова моя репутация в «Фореконе» и я не жалею матюгов, чтобы ее поддерживать.

Всю дорогу до базы пилот геликоптера спал, доверив управление системе навигации. Это был знающий толк в службе старый солдат с располагающей внешностью ободранного ежа. Его бесцветные глаза равнодушно просканировали мою фигуру, после чего боец нажал на запуск движка, ввел полетную программу и отрешенно отвалился на сиденье. Все ясно – ветеран отпахал свое на переднем крае и теперь дотягивал возрастной ценз, получив тепленькое местечко в медслужбе.

Едва дикий ландшафт леса отрезала широкая нейтральная полоса, наш скайховер резко нырнул вниз. Этот болван даже не почесался взять на себя «мануалку», в результате чего автомат заложил лихой противозенитный маневр на радость всех диспетчеров. Мы приземлились на площадку возле терминала госпиталя. Воздух пронизывал низкий гул авиационных винтов. Его движение приносило флюиды горячей смазки – одного из ароматов войны, что будоражат кровь лучше всяких фармпрепаратов. Высоко в небе воздушный горизонт был истыкан черными точками дронов. Время от времени беспилотники вспыхивали искрами разрядов – так они реагировали на пролетающих птиц и даже насекомых. Ну как реагировали – просто глушили живность импульсными стрекалами, и поэтому у нашего внешнего периметра беспрестанно сновали механизмы и вольнонаемные – подбирали сбитую органику для биоконвертера. Можно сказать, что на служивых «Форекона», постоянно лился дождь из дерьма и всяких останков. Очень чувствительные штуковины эти дроны. Их задача – не дать проникнуть внутрь гражданского сектора ничему живому через небесную потайную калитку. За «агрессорами» с импульсными пушками в воздухе висел шахматный порядок «дезинфекторов». Их цели не хлопали крыльями и не жужжали, а струились с потоками ветра. «Дезинфекторы» отсекали чуждые нам бактерии и вирусы. Это потому что база «Форекон» находилась на остром зубце 35-го арриала, почти пограничного района. Отсюда подготовленные ей бойцы отправлялись прямо на передовую, сюда же отводились части на переформирование. С кем же мы столь ожесточенно воюем, возникает вопрос? А противник у нас очень серьезный. Планета – прародительница собственной персоной. Возмужавшее человечество заявило матушке-Земле: «Все! Баста! Никаких больше пандемий, коралловых аспидов и малярийных москитов. Надоело! Отныне игра идет по нашим правилам». Нет, почти все животные, конечно, останутся. Только после генетической обработки, они перестанут нас кусать и разносить опасные болезни. В мире наших детей не будет медведей-людоедов и смертоносных медуз. Карапуз сможет искупаться в одной ванне с португальским корабликом без всякой опаски. Род людской встанет над эволюцией. По всей Земле там и сям уже появляются оазисы новой жизни – Райские парковые зоны. Там красиво, комфортно, безопасно. Эдемские островки станут расширяться пока не поглотят всю поверхность планеты целиком. Такова наша идеологическая доктрина. Конечно, не все люди в Метрополии поддержали ее. У каждого великого замысла найдутся скептики, завистники и открытые противники. Последних, тех, кто рискнул вступить с цивилизацией в открытое противоборство лишили звания людей и теперь именуют антропоморфами. Несмотря на очевидную бесполезность их борьбы, эта организация нам крепко досаждает. И снаружи, на передовой, и внутри Метрополии. Мерзавцы тщательно конспирируют свою деятельность, но в мире чипов, нейросети и меток–арфидов мы рано или поздно доберемся до каждого отщепенца. В этом не может быть никаких сомнений.

Мой вклад в общее дело – работа с гражданскими волонтерами, что прибывают к нам по линии культурологического центра. Служба не пыльная, потому что обучаются штатские на виртуальных тренажерах, а роль капитана Слика сводится к нескольким лекциям на тему моральных ценностей и напутственной накачке перед миссиями. Миссии у добровольцев, как правило, чрезвычайно важные и ответственные – собирать дерьмо после трех степеней зачистки. Кроме того, я посильно участвую в прочих общебазовых делах, типа сегодняшней воздушной разведки. Конечно, у нас полно дронов, которые постоянно барражируют над секторами. Каких беспилотников там только не летает – от ударных до целеуказателей и постановщиков помех. Но личное наблюдение всегда дает больше сведений. Человеческий глаз, особенно в тандеме с подходящим мозгом способен заметить то, что наверняка пропустит машина. Правда, кроме сведений, нынче мы получили выстрел из ЗРК в фюзеляж моего «Драгонфлая».

Ох, и вой теперь поднимется! До самой столицы. А это значит – будет полноценная фронтовая операция. Внимание прессы и все такое. В штабе, наверное, потирают руки. У службистов «Форекона» появилась возможность отличиться в резонансном деле. Для общественности это – триумф закона и очередная победа наших военных, а для самих военных – лычки, нашивки и новые звания. Все довольны.

До восстановительных капсул мне оставалось ступить лишь пару десятков шагов, и я проделал их ногами, вопреки нытью санитаров.

Госпитальный зал «Форекона» походил на змеиную кладку, как их показывают на каналах о природе. Только яйца блестели пластиком и были отложены рептилией величиной с жилой дом. Я проследовал за медиком к нужному кокону, поднялся наверх по стальной лесенке и, стараясь не треснуться левым плечом, улегся в ложе старшего брата Червяка – Реабилитационного Автономного Модуля, или, как мы выражались – «вписался в РАМку».

Вся процедура заняла не более часа. Напоследок сканер прошелся по мне полосками теплого света, а компьютерный диагност выдал вердикт:

– Раневой канал чист. Реабилитационный процесс проходит нормально. Полное выздоровление наступит через тридцать шесть часов. Внешний приоритет над встроенным медцентром «Червяк» снят.

На этих словах я выплюнул загубник и вытащил изо рта трубку с подачей увлажнительной жидкости. Верхняя половина «скорлупы» мягко отъехала в сторону.

– Свободен! – торжествующе возгласил я и сел, но механический голос вернул меня на место:

– Пожалуйста оставайтесь неподвижным до окончания перевязочной процедуры.

Ложе подо мной приподнялось, выпуская инъекторы и бинтовой валик. Если бы я не находился под анестетиками, наверняка бы почувствовал, как на входное и выходное пулевые отверстия накладывается заживляющий состав, после чего мое плечо было аккуратно покрыто несколькими слоями бинта.

– Перевязочная процедура завершена. Пожалуйста исключите из своего рациона алкоголь до завершения процесса репарации тканей.