Стальная бабочка, острые крылья…

22
18
20
22
24
26
28
30

– Я им сказал на бетон только глянуть, – рейдер лизнул самокрутку, и повернул, осматривая. – Вызывай еще.

– Вызываю, молчит. Совсем молчит, хотя радио работает, треск слышно.

– Еще одни, – древняя электрическая зажигалка в руках рейдера сухо щелкнула. – Вторая восьмерка за сутки.

– Думаешь?

– А что не ясно? – хриплый голос остался тихим, несмотря на явно звучавшую в нем ярость. – На бетоне военный кордон или джет баронский – хотя нет, джет мы бы услышали, а тут… восьмерку Спайка видел? У них по дырке точно между глаз было, на всех восемь дырок.

– Наемники?

– Нет, они так стрелять не умеют, – рейдер со шрамами выпустил струйку дыма вверх. – Да и никто почти не умеет. Сейчас ящерицу дождемся, и пойдем, сами глянем.

– Сами? Так ведь уже две восьмерки…

– А ты думал, Самрил своих парней гнить бросит? Мы тихо, одним глазком глянем, – рейдер повернулся к машине, и невидимка, уцепившись за выступы на опоре башни, тихо спустился ему за спину.

– Так и без глаза останешься, – сказал механический голос, и рейдер отскочил к кару, вскидывая игольник. – И не кричите громко, в Хоксе слышно.

– И правда ящерица, – сказал рейдер, назвавшийся Самрилом, рассматривая расплывчатый ржавый силуэт через прицел игольника.

– Ты старший? – спросил его невидимка, и на размытом пятне его лица внезапно проступили черные оптические линзы, несимметричные и ничем не напоминающие человеческие глаза.

– Я.

– Держи. Отдашь в руки Ихану. Никому больше, – прозрачная рука протянула рейдеру черную металлическую капсулу размером с большой палец. Рейдер опустил игольник и осторожно взял ее.

– Ихану. Понял?

– Понял, не тупой, – огрызнулся рейдер, пряча капсулу в карман на широком кожаном пояс. – На хайвей завернем сначала, а потом и назад рванем.

– Не завернете.

– Что?

– Ты не понял? – прозрачный силуэт внезапно почернел, обнажая фактуру брони, состоящую из множества маленьких чешуек. – Они мертвы, все до одного.

– А тебе откуда знать? – Самрил оскалился, отчего его изуродованное лицо приобрело еще более жуткий вид. – Сам видел, может?