— Послушай, — вмешалась женщина, — она еще слишком мала для всего этого. Пожалей наши уши.
— Салли сегодня немного не в настроении, — сказал Петал, накладывая на тарелку Кумико яйцо-пашот.
Как выяснилось, выражение "не в настроении" не совсем точно определяло то состояние, в котором пребывала Салли Шире. Скорее его стоило бы назвать едва сдерживаемым бешенством, яростью, которая проявлялась в походке и гневном пистолетном стуке черных сапог по обледеневшей мостовой.
Кумико приходилось отчаянно семенить, чтобы не отставать, когда женщина зашагала прочь от дома Суэйна по подъездной аллее. В рассеянном свете зимнего солнца холодно вспыхивали стекла очков. На Салли были узкие брюки из темно-коричневой замши и объемистая черная куртка с высоко поднятым воротником — дорогая одежда. А учитывая короткую стрижку, ее вполне можно было принять за мальчишку.
Впервые с того момента, как она покинула Токио, Кумико почувствовала неподдельный страх.
Клокочущая в женщине энергия была почти осязаемой — этакий сгусток гнева, готовый ежесекундно взорваться, выпустив на свободу фурию.
Кумико сунула руку в сумочку и сжала модуль "Маас-Неотек". Колин тут же оказался рядом, небрежно подстраиваясь под их шаг: руки — в карманах куртки, ботинки не оставляют следов на грязном снегу. Она отпустила модуль — призрак исчез, но Кумико почувствовала себя увереннее. Не стоит бояться потерять Салли Шире, угнаться за которой девочке было трудновато, Колин, конечно же, объяснит ей, как вернуться в дом Суэйна. "А если я от нее убегу, — подумала она, — то он мне поможет". Переходя перекресток на красный свет, женщина увернулась от двух машин, с рассеянным видом чуть ли не вытащила Кумико из-под колес черной "хонды", при этом еще умудрившись пнуть машину в бампер, когда такси проезжало мимо.
— Ты пьешь? — спросила она, сжимая локоть Кумико.
Кумико покачала головой.
— Пожалуйста, мне больно руку.
Хватка Салли ослабла. Оказалось, она втолкнула Кумико через украшенную причудливыми морозными узорами стеклянную дверь в шум и тепло паба. Самое настоящее логово, переполненное какими-то людьми в темной шерсти и ношеном оленьем велюре.
Вскоре они сидели друг против друга за маленьким мраморным столиком, на котором разместились пепельница с рекламой "Басе", кружка темного эля, стакан виски, который Салли опорожнила по дороге от стойки, и стакан с апельсиновым лимонадом.
Только тут до Кумико дошло, что серебристые линзы уходят в бледную кожу без малейшего намека на шов.
Салли потянулась к пустому стакану, покачала его, не поднимая со стола, и критически оглядела.
— Я встречала твоего отца, — сказала она. — Он тогда не ушел еще так далеко наверх. — Она оставила стакан и занялась кружкой с элем. — Суэйн говорил, ты наполовину гайдзин. Сказал, твоя мать была датчанкой. — Она глотнула эля. — По тебе не скажешь.
— Она приказала изменить мне глаза.
— Тебе идет.
— Спасибо. А… очки, — непроизвольно сказала девочка, — они очень красивы. Салли пожала плечами.
— Твой старик уже позволил тебе побывать в Тибе?
Кумико покачала головой.